Gears of War #5. “Глыба”

Но нет, Дом понимал, что ничего хорошо не будет, в том числе и с ним самим, пока он не найдёт Марию. Но теперь и Маркуса с ним рядом тоже не было, что ранило куда сильнее, чем Дом представлял себе. Мёртвые не взывают к тебе каждую секунду, как бы ты по ним не скучал. Они занимают специально отведённое место в твоей душе, и ты ни черта не можешь с этим поделать, кроме как никогда не забывать о них в своей тоске. Дом так и не смирился со смертью родителей и Карлоса, и уж точно с гибелью Бенни и Сильвии. Мария, вероятно, всё ещё была где-то там. Сердцем Дом был абсолютно в этом уверен, да и разум подсказывал, что у неё есть все шансы выжить. Несмотря на то, что местоположение и состояние Маркуса было вполне известно, всё равно ощущалось, что он одновременно рядом и где-то далеко, застряв в этой проклятой выгребной яме. Дом даже не мог ему туда позвонить, чтобы поддержать друга. Все страдания погибших уже позади, а вот живым, которых разделили друг с другом, ещё предстоит помучиться. Дом теперь каждый день просыпался и продолжал жить лишь затем, дабы вернуть Марию и Маркуса обратно домой. Пусть там Саранча хоть весь оставшийся мир захватывает — лишь бы последние люди, кто был дорог Дому, не погибли.

— «Эй, Дом, готов выдвигаться?»

Дом повернулся на голос, краем глаза заметив ботинки штатского фасона и камуфляжные штаны. Рядом с ним стояла Аня, наконец-то сменившая свою щёгольскую серую офицерскую юбку и шерстяной свитер, предприняв храбрую попытку выглядеть вполне неброско, тем самым не вызывая подозрений. Но самой собой от этого она быть не перестала, поэтому даже потрёпанная одежда и полное отсутствие косметики не могли скрыть ни капли её блистательной красоты. Но при посещении лагерей “бродяг” это могло лишь навредить.

— «Лучше надень бронежилет, или бронепластины», — ответил Дом. Это была не только разумная мера предосторожности, но и попытка скрыть её формы. Даже мысленно Дом не мог позволить себе назвать эту её часть тела “грудью”, поэтому использовал слово “формы”. Аня ведь была его другом, стояла выше его по званию, да и к тому же являлась девушкой Маркуса, так что Дом не мог позволить себе думать о ней в том нормальном, привычном и совершенно безвредном и естественном ключе, в каком мужчина мог думать о женщине, тем более о женщине с внешностью Ани. — «Эти мотоциклы при езде колёсами в воздух кучу говна всякого поднимают, так что лучше замотай рот шарфом. И пистолет не забудь. Я не шучу, лейтенант».

Кивнув, Аня бегом направилась к казармам. Джейс смотрел ей вслед.

— «Ей ведь тоже погано, да?» — спросил он.

— «А как бы ты себя чувствовал на её месте? И хватит уже на жопу её засматриваться. Ведёшь себя отвратительно».

— «Извини», — Джейс тряхнул головой. — «Слушай, надо сделать это любой ценой. Придумаешь, как Маркуса вызволить — только слово скажи, и я в деле. Да и Тай тоже. Наверно, весь Двадцать шестой полк подпишется на это».

— «Пока что я всё ещё обдумываю всё это, но сразу скажу тебе, как появится какая-нибудь мысль», — Дом залез на мотоцикл, закинув винтовку на ремне за спину. Аня вновь подошла к ним, утопая в огнеупорной куртке с эмблемой отряда взрывотехников. Её подбородок и волосы были скрыты под шарфом. — «Если не вернёмся через пару часов, то… А, хер с ним. Меня к тому моменту и так уже в дезертиры запишут. Увидимся».

Аня запрыгнула на заднее сиденье мотоцикла, хотя ведь совершенно не была обязана ехать с ним. Просто она всегда заставляла саму себя заниматься тем, чего боялась, и, по мнению Дома, лучшего примера храбрости было не придумать. Он был абсолютно уверен, что её воинственной матери не раз приходилось собираться с духом перед боем, несмотря на её вечный образ уверенного в себе человека и обилие медалей на груди. Плевать в лицо опасности из-за собственной полнейшей невежественности или заносчивости — это любой мудак так умеет. Может, оно особо-то и не важно, если в итоге победителем выходишь, но Дом мог себе представить, какой ужас Аня каждый день наблюдала по видеосвязи и слышала через рацию в штабе, оттого и чертовски хорошо понимая все эти расклады. Блядь, да она в прямом эфире слушала, как её мать умирала. Что бы там не говорили про служивших в штабе, Аня знала, каково солдатам приходится. С того самого момента, как Маркуса посадили, она стала гораздо чаще проявлять себе способным бойцом. А теперь вот она пошла на нарушение устава, чтобы поехать с Домом в какой-то вшивый лагерь показывать всем подряд фотографию Марии и спрашивать, видел ли её кто-нибудь. Хоффман смотрел на всё это сквозь пальцы. За время таких вылазок собиралось много важной информации, так что, по словам полковника, если Дому хочется рискнуть своей жопой и сжечь немного топлива в процессе поисков, то он не против.

“Хоффман меня в любом деле прикроет. И, как мне раньше казалось, Маркуса тоже”.