Gears of War #5. “Глыба”

Бросив взгляд на циферблат наручных часов, Прескотт перевёл их на часовой пояс прибрежного района Тируса. У него ещё оставалось достаточно времени, чтобы зайти в лабораторию к Фениксу, а затем успеть к отплытию подлодки. Председателю крайне необходимо было прогуляться по такому красивому месту, ведь в Джасинто он попросту не мог позволить себе подобного. Проглядывалась какая-то ирония в том, что человек, обладающий наибольшей властью на всей Сэре, не мог использовать весь потенциал Азуры. А ведь эту базу построили не только для проведения секретных исследований и складирования всего необходимого для восстановления цивилизации в случае катастрофы планетарного масштаба, но ещё и в качестве аварийного командного пункта для правительства. Прескотту приходилось, стиснув зубы, вместе с остальными вести нелёгкую жизнь в Джасинто, ведь таков был его долг. Политика представляла собой довольно мерзкое занятие, в котором участвовали куда более мерзкие люди, хоть и делая это из необходимости, как на войне. Но у Прескотта были свои совершенно чёткие стандарты, которые он ещё в детстве перенял у отца: долг главы государства — служение своему народу любой ценой, вне зависимости от того, на какие жестокие меры, возможно, придётся пойти ради этой цели.

“Вот так, Феникс. Я не бросаю всё и не бегу от ответственности, потому что просто не могу так поступить. Ведь у меня ничего больше нет: ни жены, ни сына. Никакого наследия я после себя не оставлю кроме упоминания в учебниках истории. А, возможно, и этого не случится”.

Направляясь к главной лаборатории по украшенной рядами цветов дорожке, Прескотт решил, что Адам Феникс и мечтать не мог о столь богато обустроенных исследовательских учреждениях. Яркий свет заполнял чистое просторное помещение, а оборудование явно было куда лучше того, которое Адам использовал в Управлении оборонных исследований. В его личных покоях имелся дополнительный рабочий кабинет, чья роскошь в обстановке и обитые деревянными панелями стены ничем не уступали тому уровню изящества, к которому профессор привык, проживая в Холдейн-Холле. Прескотт и сам до конца не понимал, что же полезного может сделать физик в области биохимии, но история встречались редкие примеры людей с обширными познаниями во многих областях науки, добивавшихся немалых в них успехов. К тому же, у Адама были исследовательские записи его гениальной жены. Впрочем, гениальность её от гибели всё же не спасла.

“Интересно, каково это: быть настолько любопытным, что даже умереть готов ради открытия чего-то такого никому ранее неизвестного. И всё это лишь бы стать первым, чтобы открытие это в твою честь назвали. У этих учёных одно тщеславие на уме… Да и кто бы мог подумать, что человек сам согласится работать с теми, кто убил его жену? У Адама куда больше черт характера настоящего политика, чем я раньше предполагал. Ну, или же его самого прельстила возможность решить эту проблему, а также захватило упоение из-за научного открытия, как и его жену”.

— «Как ваши дела, Адам?» — спросил председатель. Адам бросил на Прескотта взгляд поверх очков. У него были такие же глаза непривычного бледно-голубого цвета, как и у его сына, да и телом он был по-прежнему крепок, как и в те годы, когда солдатом сражался на фронтах. Порой его внешний вид застигал Прескотта врасплох.

— «Как мой сын?» — спросил он.

— «С Маркусом всё в порядке», — ответил Прескотт. — «Я прослежу за тем, чтобы вам регулярно докладывали о его состоянии. Кстати, может, вам что-то ещё необходимо? Я скоро возвращаюсь в Джасинто. Нельзя покидать город больше чем на день-другой, да и слишком часто отлучаться нельзя, а иначе моё прикрытие рухнет».