Gears of War #5. “Глыба”

— «Штаб вызывает “КВ-Восемь-Ноль”. Запрашиваю эвакуацию с крыши здания Казначейства», — сказала она, принявшись ждать ответа от Геттнер. Но вместо этого сквозь помехи до неё донёсся совершенно чужой голос, заставив мигом обо всём позабыть.

— «Штаб, говорит Адам Феникс! Мне надо связаться с Маркусом Фениксом!»

— «Повторите, я вас не слышу», — закрыв уши руками, чтобы шум лопастей вертолёта не мешал, Аня отошла в сторону на несколько метров. — «Штаб на связи, повторите».

Она не стала слушать дальнейшие споры Маркуса с Хоффманом, потому что её внимание сейчас полностью захватил голос Адама Феникса. Он никогда не пользовался радиосвязью. Аня даже не понимала, где он рацию мог найти, хотя, конечно, будучи директором Управления оборонных исследований, Адам имел доступ к любым средствам связи.

— «Адам!» — позвала его лейтенант, совершенно забыв обо всех правилах ведения переговоров по рации. — «Это Аня. Где вы?!»

— «Аня, я в Холдейне», — речь Адама прерывали помехи. — «Саранча прорвалась сквозь Восточную Баррикаду. Передай Маркусу, что мне очень жаль, что всё так вышло. Он с тобой? Мне надо попрощаться с ним».

— «Подождите, Адам!» — у Ани внутри всё похолодело. Профессор и впрямь сказал “попрощаться”? Повернувшись обратно к Хоффману, она подняла руку, попросив его умолкнуть. — «Простите, сэр. Маркус, тебе надо это услышать. Твой отец вышел на связь. Саранча уже рядом с его домом, и он хотел… попрощаться. Говорит, что ему очень жаль. А ещё он сказал, что…»

Умолкнув, Аня попыталась вновь вызвать профессора по рации.

— «Адам! Профессор! Ответьте же мне, профессор! Чёрт, я потеряла с ним связь».

Хоффман замер как вкопанный, а лицо Маркуса приобрело совершенно отрешённое выражение. Казалось, будто бы всё вокруг них просто исчезло: и штурмовавшая город Саранча, и мост, и эвакуация. Маркус повернулся к Ане.

— «Мне надо забрать его оттуда», — произнёс он тихим голосом, словно и Хоффман сейчас рядом с ними не стоял. Но терпение полковника, видимо, уже было на пределе, хоть и выдавали это лишь плотно сжатые губы.

— «Феникс, ты оглох что ли?! Я сказал тебе отвезти лазер наведения к Канцелярскому суду!»

— «Я не брошу там своего отца умирать. Сначала заберу его».

Маркус даже не смотрел на полковника, вдруг внимательно уставившись куда-то за плечо Ани на что-то такое, что было вне её поля зрения. Казалось, все трое совершенно позабыли и о залпах артиллерии, и о ждущем их вертолёте. Хоффман был не столько зол, сколько просто ошарашен такому ответу, ведь Маркус никогда в жизни не отказывался выполнять приказ. Аня не сводила с него глаз, посчитав, что ей всё это послышалось. Полковник махнул рукой в сторону вертолёта.

— «А ну жопу в руки и бегом к вертолёту, сержант!» — крикнул он, будто бы вырвавшись из этого оцепенения. — «Это приказ, чёрт тебя дери! Сейчас не только твой отец попал в беду! Там целая бригада солдат по уши в таком говне сидит, что ему и не снилось!»

Всё произошло так быстро, что Аня даже ничего не успела разглядеть. За долю секунды двое мужчин встали лицом к лицу так близко, что едва кончиками носов не соприкоснулись. Перед ней стоял совершенно не тот Маркус, которого она знала. Хоффман и сам был немаленький, но Маркус просто навис над ним, как скала.

— «Я каждый день жизнью своей на передовой рисковал с тех самых пор, как мне восемнадцать стукнуло!» — прорычал он таким низким голосом, что Аня его едва расслышала. — «Выполнял все приказы, даже самые идиотские! Но теперь я пойду спасать своего отца, так что, при всём моём уважении, идите-ка вы на хуй, сэр!»

— «Феникс, да нам надо этот мост подорвать к ебеням как можно скорее!» — Хоффман умолк, чтобы отдышаться, будто бы считал, что правильными словами сумеет переубедить Маркуса. Аня и сама так думала. — «Ты обязан это сделать, а если нет, то я не посмотрю, что ты у нас герой, и отдам тебя под трибунал!»

Развернувшись, Маркус побрёл от них.

— «Хорошо, полковник, отдавайте», — ответил он.

Будь на месте сержанта кто-то другой, то Хоффман уже бы ему по морде съездил. Но Маркуса он ценил, как никого другого, оттого полковнику всё это и давалось столь тяжко. Хоффман бросился за Маркусом и, схватив его за плечо, развернул лицом к себе.

— «Феникс, твой отец всю войну жопу в кресле просиживал, изобретая всякую бесполезную херню, которая Саранчу покоцала немножко, да и всё! Он не стоит того, чтобы за него отдал жизнь хоть один честный солдат, а уж тем более ты!»

Это даже нельзя было назвать перепалкой. Пребывая в полнейшем шоке и не веря собственным ушам, Хоффман пытался образумить Маркуса, который вмиг стал для него совершенно чужим человеком. Но когда дело касалось отца, тот превращался в один большой комок нервов. Даже не моргнув глазом, Маркус замахнулся правой рукой и ударил Хоффмана в челюсть. Удар сбил полковника с ног, отчего тот с хрустом рухнул на бетон, издав стон.