Геббельс: Нацистский мастер иллюзий (ЛП)

Потери на западном фронте, потеря Франции и Бельгии, растущие трудности на восточном фронте, продвижение русских войск и польское восстание (в этот период польское движение сопротивления действовало в полную силу) стали тяжелыми ударами для Третьего рейха и ознаменовали начало его конца. Общая атмосфера была атмосферой бессилия, и вера в победу Германии была полностью подорвана. Тем не менее, армия и подразделения СС прилагали все усилия, чтобы продолжать выполнять боевые инструкции, данные им Берлином. На фронт отправляли мальчиков без опыта и военной подготовки, а немецкая оружейная промышленность даже увеличила производство в последние месяцы 1944 года.^[28] В то же время имели место случаи потери контроля, неподчинения приказам и атмосфера беззакония. Например, в 1944 году эсэсовцы жестоко убивали французских граждан во французском городе Орадур-сюр-Глан и американских военнопленных в Мальмеди. 10 июня 1944 года немецкие солдаты вошли во французский город Орадур-сюр-Глан недалеко от Лиможа, собрали более 600 его жителей в сараи, сожгли их заживо, а затем сожгли город. Только одна женщина выжила в этом аду, и она рассказала историю горожан. А 17 декабря того же года немецкие солдаты расстреляли группу американских военнопленных в бельгийской деревне Мальмеди. Можно утверждать, что эти убийства были выражением не расовой политики, а стремления сбросить с себя все тяготы.^[29]

Одновременно с военными поражениями немецкие тыловые линии также несли тяжелые удары и огромные потери в результате бомбардировок союзников. Состояние воздушной войны (Luftkrieg) на последнем этапе войны было ужасным, а бомбардировки даже приобрели «апокалиптический характер».^[30] Настроение среди большинства населения Германии было настроено на отчаяние и фатализм. Аргументы против нацистской партии и ее политиков множились. Никто не верил, что состояние войны изменится к лучшему. Над теми, кто говорил о надеждах на новое оружие, смеялись, ходили даже слухи, что «фюрер применит газ против самой Германии, чтобы уничтожить ее». Гражданское население также страдало от нехватки припасов и продовольствия, вплоть до крайнего голода.^[31]

После покушения на Гитлера в ходе операции «Валькирия» 20 июля 1944 года политика нацистского режима была изменена, и под влиянием Геббельса была осуществлена «Тотальная война» (Der Totale Krieg). Эта дата также является моментом, после которого изменилось лицо войны: «рационалисты» в нацистском режиме, включая Геббельса, поняли, что они не собираются выигрывать войну, и теперь, помимо внешнего «большевистского» фронта, они должны столкнуться с внутренним фронтом — немецкими офицерами, стремящимися устранить Гитлера. Теперь было правомерно использовать все средства для продолжения уже проигранной войны.

Можно видеть, как в то время, когда Германия деградировала, приближаясь к сокрушительному поражению, ее министр пропаганды Йозеф Геббельс переживал подъем и личный зенит, в котором он использовал все свои возможности и навыки. Узнав о неудавшемся покушении на Гитлера, он помог организовать жестокую расправу над заговорщиками. Более того, он снимал их казни на видео, чтобы Гитлер мог с удовольствием наблюдать за ними. Геббельс рассматривал свое участие в процессах, происходивших после покушения, как скачок вперед в своей карьере. Это укрепило его позиции, и он ожидал, что с этого момента Гитлер примет его предложение изменить проводимую в то время политику и пойти по более радикальному пути, который сам Геббельс безуспешно пытался реализовать сразу после поражения под Сталинградом, в начале 1943 года. Также важны критический и снисходительный характер Геббельса и его проблематичные и сложные отношения с другими членами ближайшего окружения Гитлера, такими как Альберт Шпеер, Герман Геринг и министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп.

В последний год войны пропаганда Геббельса пыталась дать обоснование продолжению войны, несмотря на отсутствие надежды на победу. Мы рассмотрим его вклад в линию, которую Германия выбрала после поражения под Сталинградом, особенно в последний год, когда общее поражение было несомненным. Даже когда было уже слишком поздно и победа давно исчезла с горизонта, Геббельс создавал впечатление, что Германия все еще сильна и может контролировать свое будущее. Он оправдывал продолжение уничтожения евреев, причем одним из его главных утверждений было то, что продолжение борьбы необходимо для того, чтобы не стать жертвой «большевистского террора». Капитуляция означала бы порабощение Германии русскими войсками, за которыми стояли еврейские кукловоды, стремящиеся ни к чему иному, как к абсолютному уничтожению немецкого народа. Нацистская пропаганда представляла необходимость продолжения уничтожения евреев и войны как борьбу «быть или не быть» (Sein oder Nichtsein).