Гечевара

Чем быстрей бежал Алёша от «Мак-Пинка», тем сильнее тот преследовал его. «Мак-Пинк» был всюду. И в «Мак-Пинке» было всё. Возможно, даже – нет, нет, о, пускай это иллюзия! – «Мак-Пинк» был всем. Всем.

17.

Во вторник, сидя в институте, Алексей вновь думал «не о том». Вчера, после свидания, когда они с соседом ели пиццу, тот сказал Алёше, что на завтра он составил большой план: во-первых, заседание ячейки, во-вторых, суд. «А над кем суд?» – задал глупый вопрос Лёша. «Над предателем! Над тем, кто сдал Гургена! Ты чего, забыл?» – «Он найден?» – «Нет, пока не найден. Вот и будем выяснять».

Теперь, через неделю после глупого предательства, Алёша, сидя за последней партой, вспоминал свою былую жизнь, Игыз, мать… Подводил итоги… Как всегда перед концом, мир был чудесно ярок, офигительно прекрасен, звал жить дальше. Но придётся или нет – Алёша знать не мог. На ум шла грустная история студентов Иванова и Нечаева.

Раз пять Двуколкин думал: «Не признаться ль самому?». Ведь это бы смягчило наказание?.. Или не смягчило бы?.. Все пять раз он снова возвращался к старой мысли – запираться. Нет, вернее, не делать ничего. Молчать и трусить.

Вместе с тем казалось почему-то, что сегодня его обязательно раскроют. В ночь расклейки «Хошиминской» Жека сообщил, что у него есть подозрения. Кого он подозревает – Алёша не спросил. Боялся. Нет, так просто, ни из-за чего суд сделать не могли. Но если Алексей раскрыт – зачем его предупреждают? Ведь он может убежать! А что, если проверка?

Алексей полночи провалялся, мучимый стыдом и этом страхом, а уснул под утро. А Аркадий – вот, везёт же человеку! – рассказав Алёше планы, снова умотал к своей девчонке, и, как обычно, появился лишь под утро.

Алексей тоскливо посмотрел на свою парту. По сравнению с прошлым разом, текста здесь прибавилось. Двуколкинская надпись:

«Парень! Не страдай фигнёй! Бросай весь этот трёп про сионистов и иди к нам, ультралевым!!!» –

почти стёрлась. Но под ней Алёша прочитал ответ:

«Ты, п…р, не п…ди на нашу Церковь!!!!!! Приходи к нам сам пока не поздно и молись св. Адольфу, чтоб простил тебя!!!!!»

Двуколкин достал ручку, что получше пишет, и, дабы хоть так отвлечься от фатальных мыслей, нацарапал:

«У тебя чувак совсем блин крыша едет. Иди к чёрту со своим Адольфом! Скоро будет революция!».

Потом Лёша чуть подумал и исправил «р» на «Р» в последнем слове.

– Товарищи! – начал Аркадий. И сразу прервал сам себя: – А, блин, к чёрту, короче!

Они собрались у Сергея и Жеки, чтобы не привлекать внимания. На шестом этаже было меньше народу и не было Сани, всё время хотевшего нож. В этот раз для маскировки завели «Блестящих».

– Так у нас суд? – глупо спросил Виктор.

Алексей подметил, что товарищи как будто чем-то недовольны. Все сидели вялые. Аркадий – тот так с самого утра был мрачен, словно ночь провёл, нося подносы, а не обнимая свою даму.

– Я так понимаю, что в эту неделю следствие нисколько не подвинулось? – спросил Евгений.

Все молчали.

– Может, у кого-то будут подозрения?

– Я считаю, заседание надо начинать не с этого, – прервал его Аркадий. – Предлагаю дать отчёт работы за неделю.

– А кому?

– Самим себе.

– Да-да! – ответил Виктор. – Пусть сперва отчёт, потом уж суд. В парткоме, где служил мой дед, всегда так было.

Вождь Аркадий изложил успехи за неделю. Было их немного. Акция на Минской – с нулевым эффектом. Почему мещане не подняли визг, никто не понимал. Артемий – вот хорошее известие! – сегодня позвонил, сказал, что он прошёл на передачу, и Радистка тоже. Велел ждать в эфире на неделе. Кроме этих двух успехов, весьма скромных, поводов для счастья не имелось.

– Впрочем, у меня есть информация о том, что человек, сочувствующий нам, также провёл в эту неделю некую работу. Результат ещё пока что невозможно оценить.

– Какую?

– Что за человек? Валяй, рассказывай!

– Как избранный руководитель группы, в целях нашего же блага я употребляю своё право сохранить эти сведения втайне… И… – Аркадий чуть замялся. – Конспирацию никто не отменял.

– По крайней мере, к нам не приходили с обыском, – добавил Жека. – От Гургена новостей нет. Думаю, для нас это ведь тоже в некотором роде доброе известие.

– Да, да… К тому же, подготовка к нашему восстанию – в смысле, виртуальному, – идёт, я вижу, полным ходом. Расскажи, Серёжа.

– Ну, чего… Ну, я почти всё сделал… Всю неделю за компом сидел. И это… Вот, игру…

– Игру попозже! Жека!

– Тексты все восстановил, остался итальянский и французский перевод.

– Отлично. Значит, к годовщине Че Гевары успеваем. Ну, а если что – возможно, раньше.

Тут повисла тишина.

– А как насчёт портрета? Эй! Меня достала эта курва на стене! Народ, если менты к нам не пришли, может, вернём Мао Цзе Дуна? И мою футболку…