Гедонисты и сердечная

Еще как противостоит… В разговор вмешалась тихая, но очень настойчивая ария Керубино. Мужчины на нее никак не отреагировали. Не услышали. А Марфа напряглась. Еще немного бы потерпеть – и телефон замолчит. Не будут же вечно ждать, пока абонент откликнется…

– Твой мобильник… – потерянно сказала она, не глядя в глаза Дубинину. Честность победила женскую уловку…

А Федор… Несуетливо встал, пошел к вешалке, достал телефон из своей куртки – пара минут ушла на то, чтобы понять, в какой из карманов его сунул, – вернулся на место и при всех ответил:

– Да, Зоенька. Мы с Филиппом только что закончили. Вам привет… – Федор оторвал взгляд от трубки и посмотрел сперва в глаза Марфы, потом на Филиппа.

Они оба закивали: спасибо, мол, и от нас тоже.

Дальше говорили только с той стороны, Федор лишь время от времени поддакивал: «Понимаю… Понимаю…»

Закончив, объяснил, что собирался заночевать в Москве и утром пораскидать кое-какие дела, но у домашних на него другие виды. Что ж…

Не рассердился на то, что его планы поломали.

– А чай?

Марфа все-таки придумала, как удержать гостя хотя бы еще на чуть-чуть. Получилось. И тогда она в быстром темпе, без какой-либо связи с предыдущим, выложила то, что бередило ее душу:

– Меня сегодня укорили: вам бы и на Кубе понравилось. – Чтобы нарастающий шум от включенного чайника не заглушил ее речи, Марфа почти выкрикнула: – Мол, диктаторского режима в Белоруссии не заметила. А я всего-то рассказала, какое там спокойствие разлито. Мне Филипп посоветовал быть поосторожнее…

– Он прав… – Федор взял свою рюмку, поднес ко рту, но, подумав, вернул на место, так и не сделав глотка. Все-таки чилийское оказалось кисловато.

– Прав? – вскинулась Марфа. – Ты-то не осторожничаешь, не боишься, что тебя в реакционеры запишут… – Чайник уже не шипел, и в тишине ее слова прозвучали как обвинение.

Были бы вдвоем, Федор бы оставил Марфину реплику без ответа: понятно же, что она рассердилась из-за спешного его ухода. Так и он настроился посидеть подольше. Что поделаешь… Если Зоя обидится – дома станет некомфортно. Когда была хоть какая-то возможность этого не допустить, он всегда ее использовал.

В общем, со всех сторон лучше бы промолчать, но Филипп… Не посторонний человек. Объяснюсь.

– Я… Я не принадлежу ни к каким крайним партиям. Это, конечно, препятствует скорому успеху, но дает свободу. А насчет властей предержащих… Меня не обуревает ни страстная ненависть, ни страстная любовь к сильным мира сего… Я никогда не пользовался какой бы то ни было их щедростью, никогда не просил, да и не заслуживал ее…

Вылитый Монтень…

Глава 20

Уже через день Марфа позвонила: расшифровала интервью, любовно его причесала, можно выходить на люди.

Как быстро она все делает… А Дубинину тем временем стало ясно, что получившаяся исповедь сейчас не очень уместна.

Вообще-то он симпатизировал полякам. Как, впрочем, всем – и людям, и странам, – кто отстаивал себя, свою самостоятельность. Но как только борьба эта становилась не столько «за», сколько «против», как только появлялся конкретный враг, для Федора это было знаком бессилия. Тупик… И на этом этапе он предпочитал не вмешиваться ни в какую свару. Это публичным политикам выгодно участвовать в разгорающихся конфликтах: правильная позиция приносит быстрые дивиденды, а ошибешься – все равно пиар.

– Отправь мне по электронке. И сама сохрани текст – непременно пригодится…

Повисла тишина. В телефонном разговоре, да еще по мобильнику, секунда молчания кажется вечностью а Марфа обычно крутила веретено болтовни в таком темпе, что Федор не всегда поспевал за ней. Какие бы ни были промежутки между их разговорами, пусть всего пара дней, – мысли и чувства, накапливаясь, переполняли ее. Ни разу не выговорилась до конца. Точку, то есть многоточие, ставила необходимость расстаться. Или позднее время – если он звонил ей перед сном из Москвы. Или, например, ей надо было выходить из электрички – подъезжали к остановке, с которой можно пересесть на конечную станцию метро: не могла же она провожать его до дачи – оттуда ночью не выберешься.

А тут вдруг замолчала.

Распрощаться сейчас – невежливо, да и несправедливо…

В голове крутится дочкина идея… Конечно, надо бы не по телефону Марфу огорошивать, но что-то другое придумывать не хочется. Ну, раз так получилось…

И Федор выложил свои новости.

Не торопясь, повторил то, что Марфа уже и так знала: новый Надин муж хоть и упирается, но пристойной работы в Москве заполучить не может. Проблема… А в Ставрополе, откуда он родом, у него был вполне приличный компьютерный бизнес. Правда, парень без высшего образования. Но рукастый! И электрик, и плотник… Дочь настояла, чтобы он проучился на дорогущих американских курсах «Ай-би-эм». За сдачу экзамена надо выложить пару тысяч долларов… Ну, получил он высшую квалификацию, а все равно ничего для себя интересного подобрать в Москве не выходит.

– Здесь рынок компьютерных услуг забит, и они решили перебраться к нему на родину. В теплые места. Купить кусок земли, построить дом и нас с женой забрать. Я ведь так люблю солнце…