Gekkou

Разумеется, все в нашем классе обратили на это внимание.

Усами поглядывала на меня с того момента, как я зашел, видимо, желая расспросить меня о ней.

Это было не похоже на обычную Усами. Наверное, она все еще не могла прийти в себя после своего признания.

Я прекрасно могу представить, как Усами переживала и ворочалась в кровати, чувствуя сильное сожаление насчет этих необдуманных слов.

Внезапно наши глаза встретились. Она сразу же отвела взгляд, причем ее уши и шея ярко покраснели.

Похоже, мой прогноз оказался верным.

Я не смог сдержать улыбку, наблюдая за ее забавным поведением.

- Что случилось, Усами?

- Э? Ч-что? Что? Что должно было случиться? - она так сильно начала заикаться, что даже вскочила на ноги.

- Разве ты не хочешь меня о чем-то спросить?

- Нет! Не хочу! Пока нет! Я должна еще немного собраться с духом! Я пока не хочу это слышать!

А, так вот в чем дело.

Мысленно вздохнув, я помог ей успокоиться, мягко спросив: «Разве ты не хочешь спросить меня насчет Цукимори?»

- А-а-а, так вот что ты имел в виду, - облегченно вздохнула Усами. - Да, верно. Почему она сегодня отсутствует?

Усами, сидящая за партой сразу позади меня, начала двигать головой туда-сюда, словно маленькая обезьянка.

- Кто знает. Возможно, она простудилась из-за дождя? - неясно ответил я.

Ни Цукимори, ни полиция не запрещали мне говорить об исчезновении ее матери, но я не хотел ничего рассказывать об этом моим одноклассникам. Я решил быть деликатным по отношению к чувствам девушки.

Я прекрасно понимал, что такая симпатия не свойственна моему характеру, но не мог ничего с этим поделать, поскольку увидел ее в ужасающе подавленном состоянии, гораздо худшем, чем я мог себе представить.

Более того, если я кому-либо расскажу насчет ее матери, меня наверняка замучают вопросами, откуда я знаю об этом. Всего лишь мысленно представив, что будет, если мои одноклассники, особенно Камогава и Усами, прознают о том, что я был у нее дома, у меня появились признаки головной боли. Поэтому мой ответ и был таким неясным, ведь я еще и защищался.

Я смертельно устал из-за того, что всю ночь не спал, а также из-за того, что перенапряг мозги. По крайней мере, я не хотел больше неприятностей.

- Может, стоит навестить Ёко-сан?

Нет, я же сказал, хватит неприятностей.

Я вздохнул и с упреком спросил: «А как же клуб?»

- Хм…

Усами посмотрела на меня, словно щенок, пытающийся угадать настроение хозяина.

- Даже не думай пропускать, - предупредил я ее.

- Хорошо, я знала, что ты это скажешь…

Усами развалилась на парте.

- Раз так, то не стоит даже думать об этом!

- Но я волнуюсь! - начала оправдываться Усами, все еще лежа в прострации на парте.

- Я просто предположил, что она, возможно, простудилась. Мы же не знаем точно. Поэтому можешь позвонить ей, если она и завтра не появиться.

Как бы там ни было, похоже, у меня нет другого выхода, кроме как позвонить Цукимори и сказать ей, что она простудилась. Эх, я плохо умею врать.

Но с радостью увидев, как Усами послушно кивнула, лежа одной щекой на парте, мое напряжение немного спало.

- М-м-м, хорошо.

Школьная жизнь была более мирной, чем обычно.

Из-за отсутствия Цукимори притихли даже Камогава и его единомышленники.

Я уже давно не чувствовал такого спокойствия.

С тех пор, как я подобрал тот листок, Ёко Цукимори заняла особое место в моей жизни. Разумеется, говоря особое, я подразумеваю совсем другое, нежели все остальные.

Я, один лишь я знаю ее секрет: рецепт убийства.

Я внимательно наблюдал за ней, принимая во внимание этот рецепт. Я очень аккуратно общался с ней, поскольку предполагал, что она убила своего отца.

В результате, я никогда не мог расслабиться, если она находилась поблизости. Однако эти дни, похоже, подошли к концу.

Я дотронулся до нагрудного кармана.

- Думаю, нам скоро придется попрощаться.

Я удивился тому, насколько печально прозвучали эти слова.

Скорее всего, эти дни, вращавшиеся вокруг Цукимори и рецепта убийства, были мне дороже, чем я думал.

Видимо, в этом и была причина некоторого одиночества, которое я ощущал, возвращаясь к своей привычной мирной жизни.

Вследствие множества происшествий, касающихся рецепта убийства, я пришел к следующему заключению:

Ёко Цукимори никого не убивала.

Я не знаю никого настолько же умного и решительного, как она, но оценивать кого-либо так однобоко - это значит начинать с неверной предпосылки.

Однако с моей точки зрения, она была вполне нормальной девушкой, когда вела себя на похоронах своего отца как заботливая сестра или когда стояла, как вкопанная, перед экраном, отображающим последние слова ее матери, ну или что бы они там ни значили.

Разве не она говорила, что убийство - это глупый и легкомысленный путь? Настолько умная… умнее всех остальных, кого я знаю… она бы никогда… ни при каких обстоятельствах… не стала бы прибегать к убийству. Я даже не могу придумать, зачем ей это делать.

В конце концов, я просто не могу представить ее убийцей.

Некоторое время Цукимори не ходила в школу.