Gekkou

Настало время выноса гроба. Под звук сирены, становящейся то громче, то тише, катафалк проследовал мимо людей, одетых в черное.

Родственники покойного, в том числе Цукимори, временно покинули помещение и направились в крематорий. Мы трое решили подождать ее возвращения, чтобы как минимум перекинуться с ней парой слов.

- Вы двое, должно быть, голодные? Позвольте мне угостить вас ланчем. Но только держите все в секрете от остальных, хорошо?

- Ура! Ты слышал, Нономия? – услышав слова учителя, Усами сразу же обрадовалась. Видимо, это одно из таких постыдных перемен настроения.

- Ну, мне нравится слово секрет, - я тоже с радостью принял его предложение.

Через пару минут мы уже поедали рамен в лавке, расположенной неподалеку от похоронного зала.

- Возможно, вы еще не свыклись с этой мыслью, но смерть это неотъемлемая часть жизни, - внезапно сказал Укай, когда очки на его лице запотели от пара, исходящего от рамена. - Наверное, мои слова будут бестактны по отношению к Цукимори, но я хочу, чтобы вы ценили впечатление об этом редком печальном событии: смерти отца вашего товарища.

Усами убедительно кивнула, ее рот был набит лапшой. Словно белка.

- Согласен. Это напомнило мне о том, что мы не будем жить вечно, а значит надо еще больше ценить свою жизнь.

Поскольку я нахожусь вместе с учителем, мне приходиться очень тщательно подбирать слова, выражая свои впечатления.

- Ты великолепен, Нономия, - широко раскрыв глаза, похвалила меня Усами после того, как проглотила лапшу.

- Разумеется. В отличие от тебя, я не проплакал всю церемонию.

- Мне так много всего пришло на ум!

- Например?

- Э? А, м-м-м, мне было ее очень жаль…

- А еще?

- То, что мне было ее жаль.

- Я это уже слышал.

- Н-нет, не пойми меня неправильно! На самом деле я думала о многом, просто я не могу так же хорошо выражать свои мысли.

Укай, слушавший наш разговор, рассмеялся.

- Ну, ну, давайте остановимся на том, что у каждого из вас были схожие впечатления, хорошо? Просто Нономия более логичен, а Усами эмоциональна.

Укай вклинился в разговор и закончил нашу перепалку, как и подобает учителю.

Жизнь интересна, потому что она когда-нибудь закончится. Страх того, что ты не знаешь, когда она кончится, дает тебе ощущение жизни. На первый взгляд, это кажется противоречием, что смерть, являющаяся противоположностью жизни, увеличивает ее ценность, но на самом деле в этом и есть главный смысл. Я даже задумался о том, что, возможно, все в нашем мире работает по схожему принципу.

Очарованный рецептом убийства, я чувствовал, что на самом деле жив.

Мы поприветствовали Цукимори, когда она вернулась в зал.

Укай первым выразил свои глубочайшие соболезнования, заверив ее: «Не беспокойся насчет школы. Немного передохни и возвращайся, когда тебе будет легче.»

- Большое спасибо вам за заботу. Однако я собираюсь вернуться в школу через два дня, потому что считаю, что это поможет мне прийти в себя, - она слабо улыбнулась. - Я не очень хочу оставлять мать одну дома, тем более ей сейчас особенно тяжело, но наши родственники заверили меня, что они какое-то время будут приглядывать за ней.

Цукимори выглядела измотанной. Судя по всему, она не выспалась.

Я знаю, что это довольно нетактично, но я не мог избавиться от впечатления, что ее бледное лицо, оттененное траурным платьем, выглядело еще более чувственным, чем в школе.

- Ясно. В любом случае, не стоит сдерживаться, поэтому если ты захочешь о чем-либо поговорить, приходи ко мне в любое время.

Укай похлопал ее по плечу.

- Вам тоже спасибо за то, что пришли, Чизуру, Нономия-кун.

- Все в классе беспокоятся за тебя.

- Мне очень приятно.

- Ёко-сан…

Усами опять была готова расплакаться, наверное, ее поразило храброе поведение Цукимори.

Я щелкнул ее по голове и сказал: «Разве тебе не стоит немного успокоиться? Ты же хочешь нормально выразить свои соболезнования?»

- Ага, - заплакав, кивнула Усами, - Э, Ёко-сан, тебе сейчас тяжело, но… тхебе бхудет тхяжело, но…

Усами начала рыдать на середине фразы, потому что она больше не могла сдерживаться.

Цукимори, ни секунды не колеблясь, обняла Усами и начала ее утешать: «Спасибо, Чизуру. Я очень рада, что ты так сильно обо мне беспокоишься». Гладя ее по голове, словно любящая сестра, она прошептала: «Думаю, можно считать себя счастливой, если кто-то о тебе так беспокоится». После этого она снова и снова благодарила Усами.

В тот момент нежная и хрупкая девушка не выглядела той, кто захочет меня убить.

Признание

Спустя два дня, когда Ёко Цукимори снова пришла в школу, даже ученики других классов столпились у наших дверей, чтобы взглянуть на нее.

Один за другим они выражали свои соболезнования, их лица при этом не выражали ничего, кроме жалости.

Из людского кольца, образовавшегося в центре класса, донесся голос Камогавы: - Школа без тебя, словно ночь без луны! Пожалуйста, Цукимори, взбодрись и освети мой путь во тьме так нежно, как только можешь!

Ого, хотел бы я посмотреть на то, как он запнется в темноте и упадет в канаву.