Гексаграмма № 63

И так понятно. О Николае Николаевиче, который к этому времени съехал с квартиры, и она теперь стояла запертой, никто в ней так и не поселился. О Тане, которая тоже исчезла из магазина, а ее подруги говорили, что она, кажется, вышла замуж и уехала в другой город. И хихикали, толкая друг дружку в бочки. О нашем путешествии в прошлое и будущее. Об автомобиле времени цвета спелого баклажана.

– По-моему… по-моему… – Честно говоря, я и не знал, что хочу сказать, поэтому ляпнул: – По-моему, нас с тобой разыграли. Этот Николай Николаевич – цирковой гипнотизер. А Таня – подсадная утка, ну, как в цирке. И они устроили все это представление. А на самом деле никакой машины времени и нет.

– Автомобиля времени, – задумчиво поправил меня Мишка. – Только… только зачем? Все это представление? Тем более для нас его устраивать? Подумаешь, два пацана каких-то! Многовато чести…

Но и на это у меня оказалось что возразить:

– Они новый цирковой номер отрабатывали. Тренировались. Чтобы потом с ним гастролировать. Представляешь себе афишу: «Только в нашем цирке! Путешествие во времени! На автомобиле цвета спелого баклажана! Ваши провожатые в дебрях времени – Таня и Муравей! Спешите видеть!» – Я даже на лавку вскочил и руками замахал, изображая цирковых зазывал.

Мишка покачал головой.

– Может, и так. А может, и не так.

– Тебе просто хочется, чтобы не так. – Я спрыгнул с лавки, сел, достал из кармана ножичек и стал ковырять дерево.

– Ты никогда не думал, почему они оказались именно в нашем времени? – Мишка зажмурился и подставил солнцу лицо.

– Ну, оказались и оказались. Почему бы и нет? У нас хорошее время. Мне оно нравится.

– Помнишь, что говорила Таня? Путешествовать можно в такое прошлое, о котором уже почти все известно. Принцип определенности. А что, если наше время известно благодаря нам с тобой?

Я помотал головой:

– Не понял, Мишка. Объясни толком!

– Представь, в будущем кто-то из нас с тобой, а может, и мы оба станем настолько известны и знамениты, что наше время будут изучать именно поэтому? Ну, как изучают жизнь Троцкого, например. Или Эйнштейна. И все, что делали Таня с Николаем Николаевичем, и было на самом деле такое близкое знакомство с нами. Понимаешь?

– Понимаю, – сказал я. – Чего же не понять. Мания величия у тебя, Мишка. И вообще – фантазер ты. Таких еще поискать надо. Троцкий! Эйнштейн! Сравнил!

Мишка ничего не ответил. Он подставил лицо солнцу и улыбнулся.