Gelato… Со вкусом шоколада

«Помни, „Велихов“, это чертова игра! Смирнова ищет жертву на заклание, а я ей, по-видимому, удачно подвернулся? Ну-ну! Уже себе изображает в красках, как с легкостью победу над Петруччио взяла?» — рисую перспективу, изучая имеющиеся пока немногочисленные входные данные.

Но она стопудово изменилась. В этом я уверен! Вот только не вкурю, что нового или что же с ней не так?

По крайней мере, если бы мерзавка не была отменной тварью, я мог бы поухаживать или приударить за ней, как за потенциальной девой для непродолжительных интимных встреч. В том ли причина, что с Антонией я с очень юных лет, почти с загаженных подгузников, знаком, потому как частенько отлеживал бока вместе с ней в общей прогулочной коляске, когда ленился «ножками по улочке ходить» — так мама часто говорит, вспоминая мое странное и по приключениям и вообще, по общему состоянию, детство? Какая у меня с ней разница? Года два, не больше? Возможно, полтора. Родители, по всей видимости, старались наклепать наследников побольше и скорее. Или суетились и спешили наверстать упущенное, или семьями соревновались — кто кого перещеголяет в плотском деле? Друзья детства почти в одно и то же время собирали материнский капитал, раздаивая сиську радующегося демографическому всплеску государства. По двое ведь у каждого в родительском осадке. Правда, надо бы отдать предкам должное, всех бездельников до ума и самостоятельности талантливо довели, и самое время добавить на финал:

«Вот только на свою седую голову и сморщенную жопу чирей и огромный геморрой приобрели!».

— Велихов? — Тузик толкает меня в плечо. — Заснул, Петруччио?

— Нет. Просто… — опускаю взгляд, пытаясь мысль толковую поймать, да только ни хрена, по-видимому, не выходит. — Что тебя интересует, Тоник? Цены, магазины, рента или… Заграничные кобели? — прыскаю и горжусь собою — как ловко стрелки перевел!

— Боже упаси! — шипит и обрывает.

— А что так? — подмигиваю и готовлюсь слушать ее ответ. Упираюсь локтем в стол, ладонью обхватив свой подбородок, выпучиваюсь и таращусь полным идиотом на нее. Глупо хлопаю ресницами и на каждой гласной букве почти порнографически, ну очень вызывающе, раскрываю рот. — Сплошное разочарование? Имеющийся контингент не радует глаз заказчика в твоем лице? У мальчиков в штанах чуть больше горохового стручка, а яйца, как две фасолинки, прижались и не будоражат женский взгляд? Пустые, глупые? Бедные, что ли? Ты меркантильна, Ния? Откачу последнее назад. Ты просто не такая! Или лучше — такого, который бы удовлетворил твои потребности и соответствовал тебе, страна на свет еще не произвела? Увы, но…

— Не мой стиль. И да, ты прав! Выбрать не из кого. Стручками будешь меряться, половой герой? Фасолинки щипками собирать? Все сводите к штанам и сексу?

— Возраст, Ния. Интересует секс, секс, секс, — хмыкаю и с нескрываемой гордостью в голосе еще раз произношу. — И только секс! А чем еще заниматься в тридцатник?

— Конкуренты, делегаты, резиденты? Планируешь меня под себя подмять? Карьеру строить, Велихов, как вариант для молодого человека. М? Не предполагал такой ответ? Хотя… Ну да, конечно. Ты ведь у нас успешный, грамотный, образованный, профессионально подкованный. Умом не с кем соревноваться? Будешь баб своим хозяйством в городе считать?

Ух, как это больно было. Меряться я не смогу месяцев пять или шесть, по-видимому. Радоваться и гордиться нечем. Запущенный, похоже, случай, моя добровольная оттяжка или детский страх положительного ответа еще не в хронь, но уже в трудное дело погрузил меня мой нехороший венерологический статус. А из уст Смирновой звучит довольно странный и очень неожиданный ответ. Пожалуй, уточню и подчеркну:

«Чрезвычайно странный и в такой же степени неожиданный ответ!».

Для привлекательной и обеспеченной девушки возраста, подходящего для перемены ее гражданского состояния, такой неинтерес к представителям противоположного пола вызывает дополнительные вопросы и возгласы удивления и недоумения. Лично у меня, как у одного из потенциальных, но определенно невозможных, претендентов, на роже определенно транслируется дикий страх и ощутимый трепет:

«У Нии что-то не в порядке с мочеполовой системой?»;

и просится жалкая добавка:

«Как у меня?».

— А точнее можно? Разверни и обоснуй, если не бравируешь и не набиваешь цену.

— Больно надо. А ты, родимый, обойдешься! — Смирнова запрокидывает голову и куда-то в потолок смеется. — В духовники напрашиваешься? Я ведь репутацию на своей страничке быстро настрочу и обновлю твой имидж:

«Мой друг и исповедник — юный Петр Велихов. Берет недорого — всего лишь чашка кофе, булочка с корицей и плитка шоколада в качестве премиальной части, если Ваш грех также плотояден, как и мой».

— И номер телефона не забудь представить, — даю любезную подсказку стерве.

— Сомневаешься, что ли? — похоже, тянется за своим смартфоном.

— Наоборот, я уверен в том, что ты такое с легкостью, шутя, играя, завернешь, но, чтобы лучше выглядеть в глазах потенциальных будущих клиентов, я сразу, не отходя, почти дословно, от этой кассы, вношу необходимые поправки в новый слоган.

— Слоган?