Гелен: шпион века

Численность штатных сотрудников HVA составляла 800 человек. Характер работы роднил его с одним из отделов ЦРУ — отделом «Планирования и операций», более известным как «Департамент грязных дел». HVA также координировал деятельность других отделов, в том что касается зарубежного шпионажа, отвечал за подбор, вербовку и подготовку агентов, а также за учебные планы, программы и качество обучения в разведшколах.

Руководство восточногерманских спецслужб предпочитало не употреблять по отношению к своим информаторам зловещие термины, которые Гелен позаимствовал у абвера и гестапо. И если в целом информаторы HVA были равны, некоторые все-таки считались «более равными», чем их другие коллеги. Рядовые восточногерманские информаторы обозначались аббревиатурой GI (Geheiminformator — тайный осведомитель). Более высо-кую ступень занимали ведущие информаторы, или GHI. На самой верхушке этой пирамиды находился «Geheimer Mitarbeiter», или «тайный сотрудник», титул, отдаленно напоминавший «почетного корреспондента» французского Бюро-2. Это примерно соответствовало званию V-Fuhrer в геленовской «Организации».

Вообще, между геленовской «Организацией» и HVA было на удивление много общего. Информаторов держали на расстоянии от самого министерства, точно так же, как геленовским «доверенным лицам» был заказан доступ в Пуллах. Как и геленовская служба, HVA располагал четырнадцатью региональными филиалами, начальники которых непосредственно руководили деятельностью информаторов. Исключение составлял лишь Потсдамский филиал, находившийся в непосредственном ведении HVA, поскольку контролировал обстановку в Восточном Берлине.

Был эсэсовцем — стал «товарищем»

Ульбрихт, Волльвебер и другие лидеры Восточной Германии неустанно обвиняли Гелена в том, что тот «не только выступает орудием в руках американского капитализма и империализма», «поджигателем войны и сеятелем семян ненависти между Востоком и Западом», но и более того сам — не кто иной, как неонацист, окруживший себя исключительно бывшими эсэсовцами, гестаповцами и прочими военными преступниками. Безусловно, утверждение, что Пуллах и его филиалы пригрели под своим крылом не одного бывшего нациста, в целом соответствует действительности, однако ирония судьбы и состоит в том, что в восточногерманском Министерстве госбезопасности гитлеровских выкормышей тоже было предостаточно.

Среди начальников отделов HVA значились генерал-майор Рудольф Бамлер и обергруппенфюрер СС Ганс Ратгенгрубер. Бамлер служил в старом рейхсвере при генерале, фон Секте и в 1928 году, в чине майора, возглавил контрразведку, причем проявил недюжинную энергию и ловкость, работая против советских спецслужб. В 1933 году ему было присвоено звание полковника, за этим последовало назначение на пост главы отдела 111/F абвера. Служа под началом адмирала Канариса, Бамлер зарекомендовал себя истинным арийцем, который всеми правдами и неправдами пытался добиться расположения к себе со стороны РСХА и гестапо, чем порядком раздражал своего непосредственного начальника. 12 сентября 1939 года Канарис «по-отечески» представил Бамлера к повышению в должности, что на деле означало его удаление из абвера. Бамлер был назначен начальником штаба западнопрусской армейской группировки. После июня 1941 года, в звании генерал-майора, Бамлер командовал в России 12-й пехотной дивизией. 27 июня 1944 года, уже в звании генерал-лейтенанта, он попал в плен к русским под Могилевом. Оказавшись в советском плену, Бамлер пытался разжалобить русских своими заверениями в ан-тинацистских настроениях. По его словам, он был лично причастен к антигитлеровскому заговору. Генерал даже вступил в возглавляемый фельдмаршалом Паулюсом Национальный комитет Свободной Германии. Он также обвинил — насколько обоснованно, нам неизвестно — своего бывшего начальника, генерала Готфрида фон Эрд-маннсдорфа, будто тот отдал приказ о массовом уничтожении советских военнопленных. В результате генерал предстал перед советским трибуналом и был приговорен к смерти.

В 1946 году Бамлер вернулся в Восточную Германию. Вскоре по прибытии туда он был назначен главным инструктором в Гловене, в незадолго до этого созданной «школе госбезопасности» при «Пятом комиссариате». В 1950 году он вернулся в Советский Союз для «повышения квалификации» и в 1952 году был принят в штат Министерства госбезопасности, где быстро пошел вверх и вскоре был назначен главой отдела.