Геленджик и пришельцы (СИ)

Из-за забора палисадника вдруг вылез разноцветный котёнок. Жалкий, дикий, такой истощенный, что задние ноги с маленьким хвостиком заносило из стороны в сторону. Он с отчаянием посмотрел на человека.

«Тсс-с! Молчи, молчи, не мяукай», — прижал палец к губам тот.

Но детёныш всё равно раскрыл красную пасть и жалобно пискнул.

— К нам летит бельсераф, отступи! — предупредила Инга. — Выпьет этого бедолагу и успокоится.

Расни достал свою трубку, зарядил.

— Эй, ты чего, нельзя стрелять, прячься! — закричала девушка.

Он схватил котёнка, шмыгнул за дерево. И чуть сам не замяукал от боли — зверёк царапался, сражаясь за свободу, визжал. Пришлось выхватить из сумки трофейный шашлык. Маленькие зубки тут же увязли в мясе: малыш решил, что ради такого пира можно и помолчать.

Однако лента уже услышала возню. Выставив усы, она обогнула преграду и ринулась на добычу. Даяк дунул в сумпитан. Враг дернулся, стукнулся в полёте о дуб, отскочил…

На заборе повис жёлтый половик. Из которого торчало четыре длиннющих шипа чёрной акации.

Котёнок вырвался из рук и поволок свой обед в заросли.

— Видишь, у меня тоже есть шипы. Как думаешь, приживусь я здесь, Инга? — улыбнулся Расни несмело.

Та не смогла ответить, только отступила назад и скрыла лицо за дубовой корой.

Он посмотрел вслед мелкому:

— Старик Еонт рассказывал, что воин после смерти превращается в то животное, имя которого носит. И хранит своих родных от беды.

— Всё равно не стоило выдавать себя из-за котёнка.

— А я должен был стать воином, — продолжал Красный Кот, пробираясь между железным забором и плотно припаркованными машинами. — Чёрный Бык побывал всего у трёх племён, его наградили татуировками за то, что помог построить мост, принёс кабана и срезал голову соседского травника. Это вообще не подвиги! Посражался бы он с теми гигантскими змеями на острове реки Бурак, или выследил тигра-людоеда, или попробовал примирить между собой улу-айёров и оло-айеров, которые десятилетия враждовали из-за скалы с железной рудой.

Бельсерафов кругом становилось всё больше. Они заметили потерю товарища и выбирались из окрестных гостиниц, рыскали в поисках неведомого противника. Над «Мицубиси», под которым прятался Расни, просвистел один, другой, третий.

— Да-да, а ты весь Калимантан обошёл и покрыт наколками с ног до ушей, но до сих пор не воин, — возвела очи горе собеседница. — Слушай, давай уже продвигаться, скоро здесь от лент дышать нечем будет!

Охотник перекатился под соседнюю машину, прополз под следующей.

— Меня изгнали из родного племени за то, что не могу срезать головы. Отец дал мне такой шанс, когда я его спас, но эта проклятая слабость!..

— При чём тут слабость? Нерушимый Запрет, «Не убивай разумных», — Инга поправила очки, которых не было. Пегая морда тыкалась в дорогу рядом с их укрытием и поводила усами. — Ты не мог бы думать потише? Надоело нытьё.

— Сама чужие мысли подслушиваешь.

Стоило ленте прошуршать дальше, Расни перевернулся на живот, достал ножик и принялся мастерить стрелки из шипов.

— Лёгкие слишком и тупые, — ворчал он. — Разве что с близкого расстояния, да получше дунуть, а вот здесь надрез сделать, чтобы хоть полдозы вошло…

Опять начал мешать состав в плошке.

— Ты бы побольше нахимичил и положил в пакетик, под рукой же валяется, — заметила Инга. — О господи, советую яд в целлофане хранить! С кем поведёшься…

Расни сцапал пакетик, перелил в него яд и завязал. Дождавшись, когда враги немного успокоятся, даяк вынырнул из-под машины и перемахнул забор. По зелёнке было красться как-то привычнее.

Переулок наконец кончился, впереди раскинулся широкий проспект, весь закатанный в асфальт. Посередине его стояло здание, похожее на кусок сахара, одноэтажное и белое. Штаб МЧС с надписью «Предотвращение, спасение, помощь». Очень далеко, недосягаемо.

Кабардинка, ул. Партизанская

Расни перебрался через палисадники и спрятался в кроне ясеня, единственного на длинной улице дерева.

Бельсерафы решили отборные силы бросить на поиски того, кто смог уложить четверых из них и остаться безнаказанным. Они что, со всего города налетели? Здесь кружились и жёлтые, и оранжевые ленты, и такие, которые до сих пор не встречались — гораздо крупнее и темнее по окраске, свекольные и бурые, метра по четыре каждая.

Железные раздвижные ворота были приоткрыты, на них красовались звёзды о четырёх лучах. Через проём пробивался свет ламп, хотя во всём городе свет отключили, — видимо, стоял электрогенератор на случай аварии. Внутри наверняка лежат люди, которых наверняка охраняют.

Десяток лент постоянно носился взад-вперёд мимо, заглядывая в каждую щель. Враги шныряли через окна престижного гостевого дома, сидели на фонарях, высовывали усы из-за заборов.

— Незаметно прорваться не получится, — подытожил Расни. — Придётся драться, но их многовато.

— Да уж! Когда я была в такой переделке?

Инга вспомнила, как они с Доктором в 2049 году сражались против роботов-хирургов, ботов-поваров и прочей механической нечисти, огромная больница, бесконечный блекло-синий коридор…