Геленджик и пришельцы (СИ)

— Наш Длинный Дом на высоких сваях, общая галерея, комнаты вождя, Ритайи, Чёрного Быка…

— Ищи вход в Древо! Открывай все двери подряд.

— Инга, их твой миллион! Здесь не только комнаты нашего Дома, но и всех даякских Длинных Домов, где я побывал.

Он распахнул глаза. Последнее стекло расходилось сеточкой трещин.

— Прости, что втянула.

Преграда лопнула. В комнату веером полетели ленты.

— Втянула — не втянула, — охотник вжался в угол, выставив перед собой зелёный аппарат, — а нас сейчас будут жрать!

Захваченный город, вид сверху

Дороги посёлка Кабардинка кутаются в пушистые сосны, как в песцовый воротник, их бережёт уютная тень. Почему же не шныряют по ним легковушки? Почему отдыхающие ленивыми мухами не ползают по пляжу? Где отблески неоновой рекламы? Всё встало, замерло, погасло. Только колышутся тут и там цветные полотнища, реют над тротуарами, облепляют санатории. Каждое здание теперь стало похоже на украинский свадебный венок.

Как такое случилось?

Человек, уезжая в отпуск, вываливается из жизни, пропадает. Его никто не ищет, он никому не нужен. Прошло бы нашествие в Питере или Москве? Нет, каждый ведь круглосуточно на связи. А здесь, посреди курорта — оно удалось.

Началось всё десять тысяч лет назад, когда одетый в шкуры пастух, убегая от бельсерафа, полз по пещере, которую вода выдолбила в слоистом песчанике. Пещера становилась всё уже и уже, и, наконец, сомкнулась. Лента догнала свою добычу, набросилась. Пастух бил ногами и посохом, лента извивалась, врезалась в стены. Ей всё-таки удалось сделать кладку, но хрупкий потолок обрушился, замуровав и жертву, и охотника. Его потомству ничего не оставалось, как перейти в спора-форму. Кальциевая оболочка тысячелетия защищала маленьких бельсерафиков.

Были ли другие подобные кладки? Даже если были, и попались рабочим во время разработки мергеля и строительства Новороссийска, то их повредили, или не догадались поместить в солёную воду. В начале мая 2019 года отвалилась часть скалы, в которой лежали яйца бельсерафов, и те наконец-то скатились в море. Большинство из них оказалось уже не жизнеспособно, но парочка вылупилась, откормилась на жирной черноморской ставридке.

Поначалу ленты действовали очень осторожно. Они напали ночью на сухогруз, качавшийся в Цемесской бухте; моряков не искали.

Спустя три дня группа водолазов, которые обследовали дно рядом с урочищем Голубая Бездна, заметили необычно крупных угрей. Думаете — тут-то всё и открылось? Как бы не так! Ученые предположили, что это может быть инвазивный вид, распространение которого вызвано изменениями климата.

Число тварей возросло. Они приглядели небольшое село, зажатое в ущелье, с единственной гостиницей — и та пока не работала. Однако попытка захватить Прасковеевку чуть не обернулось для бельсерафов полным уничтожением: местный казак успел запереться в «Запорожце» и позвонить лейтенанту-собутыльнику. На помощь жителям подоспели военные из расположенной рядом части. Потеряв половину группы, ленты скрылись в море.

Краснодарское начальство начало расследование инцидента, но особо не торопилось. Самым важным было не допустить утечки информации в прессу, а то как бы курортный сезон не сорвать! Присланный на место майор с этим делом отлично справился, взяв со всех участников подписку о неразглашении.

Бельсерафы, между тем, росли и учились. Атака на дикий пляж прошла незамеченной, обильному потомству удалось выжить. Они очень хорошо различали электромагнитные волны, постоянно чувствовали излучение вышек связи, и скоро поняли, откуда исходит угроза их планам. Поэтому при нападении на хутор Джанхот первым делом вырубили передатчики. А что тут сложного? Протянул усы, электрический разряд — и белый шкафчик дымится.

Это был крупный успех: хутор дал пятнадцать тысяч новых особей. Когда они вылупились, пришло время Кабардинки.

Квадратное, белое здание пожарной охраны облепили ленты разных оттенков, как муравьи — кусок сахара. Внутри притаилась комнатка дежурного. Там готовился дорого продать свою жизнь татуированный паренёк, держа за провод телефонный агрегат. На даяке уже не было ни плаща, ни ободка из перьев. Через узкое окно, словно через течь в днище корабля, хлестал пёстрый шквал атакующих.

Отовсюду вдруг послышались писклявые голоса:

— Вон, за креслом!

— Осторожно, плюнет!

— Четвертый отряд отобрал трубку, теперь безопасно!

— Не смейте усыплять, он тридцать шесть наших положил, рви на куски!

Расни понял, что кричат враги, и фыркнул:

— Я их не убил, скоро очухаются.

Все бельсерафы замерли, отчего попадали. Они подняли с пола изогнутые шеи:

— Что это было? — пропищал пегий.

— Еда разговаривает! — ответил другой.

— Я использовал не смертельный яд, — повторил охотник.

— Ну тогда мы поступим добрее, — предложил самый крупный, бурый. — Мальки, кто там первый в очереди на инкубатор?

Вперёд выползла желтая лента. Её оттолкнула большая абрикосовая:

— Подвинься, салага!

Абрикосовая неспешно подползла к человеку, придирчиво шевеля усами.

— Мелкий какой-то, худенький. Ладно, на безрыбье…