Гельголанд. Красивая и странная квантовая физика

У бактерии есть клеточные стенки, способные воспринимать градиент содержания глюкозы, которой эта бактерия питается, реснички, при помощи которых она передвигается в воде, и биохимический механизм, направляющий ее туда, где больше глюкозы. Биохимия клеточных стенок определяет корреляцию между распределением глюкозы и внутренним биохимическим состоянием, а эта корреляция, в свою очередь, определяет направление перемещения бактерии. Это важная корреляция – ее нарушение снижает шансы выживания бактерии, которая в таком случае остается без пищи. Это физическая корреляция, важная для выживания.

Наличие таких существенных корреляций указывает на возможный источник понятия смысла: это существенная относительная информация. Это относительная информация в физическом шенноновском смысле, существенная в дарвиновском (то есть в биологическом, но, следовательно, в конечном счете и физическом) смысле. Именно в этом смысле можно утверждать, что имеющаяся у бактерии информация о концентрации сахара имеет для нее смысл. Или что появившаяся у меня в мозгу мысль о тигре, то есть соответствующая конфигурация нейронов, означает именно тигра.

Определенное таким образом понятие существенной информации имеет чисто физический характер, но при этом оно интенционально в смысле Брентано. Это связь между чем-то (внутри) и чем-то иным (обычно внешним). Она естественным образом влечет за собой понятие «истинности» или «правильности»: в каждой конкретной ситуации внутреннее состояние бактерии может более или менее правильно отражать градиент содержания глюкозы. Следовательно, для характеристики «смысла» требуется много ингредиентов.

Очевидно, что речь идет о «смысле» в очень разных контекстах, которые, как правило, не существенны для выживания. Стихотворение может быть наполнено смыслом, но прочтя его, я вряд ли как-то повышу свои шансы выжить и размножиться (хотя как сказать – вдруг найдется девушка, которая полюбит меня за романтику души…). Все, что мы называем «смыслом» в логике, психологии, лингвистике, этике и т. д., не сводится непосредственно к существенной информации. Но все это богатство развилось в процессе биологической и культурной истории нашего вида и имеет под собой физическую основу с возведенным на ней зданием нашей невероятно сложной нервной, социальной, лингвистической, культурной и т. д. организации. Это нечто представляет собой существенную относительную информацию.

Другими словами, понятие существенной информации – это не вся цепочка, соединяющая в духовном мире физику и смысл, а лишь первое, самое трудное ее звено. Это первый шаг от физического мира, где нет ничего соответствующего понятию смысла, к миру сознания, чья грамматика состоит из смыслов и имеющих смысл сигналов. Вместе с характеризующими его системами и контекстами – мозгом и его способностью оперировать понятиями, то есть имеющими смысл процессами, эмоциональной надстройкой, способностью соотноситься с ментальными процессами других и через это и со своими собственными, языком, обществом, правилами и т. д., – мы все больше приближаемся к всеохватывающему и более полному представлению о смысле.

После того, как мы установили первую связь между физическими понятиями и смыслами, остальное, в сущности, следует по цепочке: любая корреляция, что-то непосредственно добавляющая к существенной информации, также имеет смысл и т. д. Очевидно, что все это сыграло свою роль в процессе эволюции.

С одной стороны, из этих замечаний становится ясно, почему о смысле можно говорить только в контексте биологических процессов или процессов биологического происхождения. С другой стороны, понятие смысла в своей основе опирается на физический мир, одним из аспектов которого он является. Становится ясно, что понятие смысла не чуждо природному миру. Можно говорить об интенциональности, не выходя при этом за пределы натурализма. Смысл – это установление связи чего-то с чем-то другим, это физическая связь, выполняющая биологическую роль. Это когда один элемент природы становится знаком другого, существенного для нас элемента.

И наконец, мы пришли к тому, что я, собственно, и хотел сказать: если считать физический мир состоящим просто из материи с переменными свойствами, то корреляции между этими свойствами – это случайные, побочные факты. Чтобы можно было о них говорить, по-видимому, необходимо добавить к материи нечто инородное. Но открытие квантовой природы реальности как раз и означает, что природа физического мира тоже может рассматриваться как сеть корреляций – как взаимная информация именно в том смысле, который в корреляцию вкладывается в физике. Вещи в природе – это не изолированные множества элементов, у каждого из которых есть свои свойства, – подход убогого индивидуализма. Смысл и интенциональность, понимаемые как описано выше, – это всего лишь частные случаи вездесущей природы корреляций в биологии. Это непрерывная связь между миром смыслов нашего сознания и физическим миром. И то и другое – это отношения.