Гелий-3

На какое-то время можно было отстегнуть ремни и испытать на себе невесомость. Здесь было иначе, чем под водой, — там приходилось сражаться с сопротивлением среды, здесь же каждое движение напоминало о законах физики: прикосновение к чему-либо приводило к отскоку в случайном направлении или развороту вокруг оси. Вестибулярный аппарат сходил с ума, и, если бы не полученные от Фосы пластыри, Норберт, вероятно, заблевал бы всю кабину. Он и без того ощущал головокружение и тошноту, но сумел сдержаться.

Станция «Стар Резорт» выглядела достаточно типично — слегка беспорядочное сочетание цилиндрических модулей, составленных в некое подобие двух надетых на ось угловатых колес со спицами, с торчащими тут и там дополнительными модулями и раскрытыми крыльями черных солнечных панелей.

Издалека она сперва напоминала серебристое пятнышко над горизонтом на фоне черноты космоса, и долгое время вид ее почти не менялся. Впрочем, таращиться на нее в иллюминаторы они уже не могли — им велели вернуться на свои места.

Процесс протекал утомительно медленно, словно на пониженных оборотах. Последние двадцать метров корабль преодолевал с такой черепашьей скоростью, что просто хотелось выйти в космос и его подтолкнуть. Внутри раздавалось лишь периодическое шипение маневровых двигателей.

Норберт не видел, что происходит впереди, но через его иллюминатор была видна Земля, и он не сводил с нее глаз. Астронавты были правы — наскучить это никак не могло, особенно если учесть, что картинка постоянно менялась, словно в калейдоскопе.

х х х

Раздался скрежет, кабину тряхнуло. Снаружи что-то скрежетало и постукивало.

«Бушприт в причальном порте, засовы закрыты. Подтверждаю стыковку “Астеропы” со станцией “Стар Резорт”. Идет герметизация переходного туннеля, стыковка завершена», — сообщил кто-то в наушниках, что вызвало очередную волну энтузиазма. Прежде чем открылся люк, прошло несколько раздражающих минут ожидания. В иллюминатор виднелась выпуклая белая стена модуля, какая-то решетка и пара замысловатых антенн на фоне черноты космоса.

Внутри станция напоминала лабиринт для хомяков — узкие цилиндрические помещения соединялись друг с другом во всевозможных направлениях. Они были просторнее, чем на базе, но не намного. Вдоль каждой поверхности тянулись ряды обитых мягкой пенкой скоб, поскольку передвигаться можно было, лишь отталкиваясь от них. Люди, которые приветствовали их, обнимая и хлопая по спине, были одеты в мягкие комбинезоны и чистые носки или полотняные тапочки как для кун-фу. Было тесно, но поскольку все парили в воздухе, а понятия верха и низа не существовало, хаос лишь усиливался. Среди встречающих были не только работники станции, но и обе их команды с «Айтры» и «Керкесис».

И еще Николета.

С гривой черных волос, которые шевелились вокруг ее головы, словно живя собственной жизнью, прекрасная даже в асексуальном голубом комбинезоне и толстых белых носках на изящных ножках. Обняв Норберта, она похлопала его по спине, и у него аж захватило дух. Ему вдруг показалось, что его комбинезон сейчас поднимет тревогу, и все тут же станет явным.

Каким-то образом он сумел сориентироваться, где он находится и как попасть к себе в «каюту», вспомнив виртуальную симуляцию станции, но все выглядело несколько иначе, к тому же он понятия не имел, к какому порту они пристыковались. Он мечтал лишь о том, чтобы избавиться от комбинезона ЭКОМ и термобелья, одеться во что-нибудь легкое и прилечь.

И только тут до него дошло, что с подобными вещами он надолго распрощался. Здесь нельзя было ни встать, ни лечь. Он мог только пристегнуться к чему-нибудь или повиснуть в воздухе. Не более того.

Каюта оказалась, по сути, нишей за сдвижной перегородкой, с собственным иллюминатором, в который видна была Земля — что еще требовалось от шестизвездочного отеля? Койка, или спальный мешок с ремнями, находилась на потолке, напоминая раскрытый кокон большой гусеницы. В распоряжении Норберта также имелась сенсорная панель и несколько рундуков, где размещалось его снаряжение, а также множество эластичных шнурков и сетчатых карманов на каждой поверхности для закрепления предметов повседневного пользования.

Раздеться так, чтобы ничего не потерять, не совершить при этом сальто и не улететь в случайном направлении, оказалось непростой задачей, на которую ушло около четверти часа. Естественно, он машинально отложил шлем в сторону, а тот, вместо того чтобы оставаться на месте, уплыл в коридор; какое-то время пришлось гоняться и за чересчур энергично сдернутой с руки перчаткой. Оказалось, что для того, чтобы что-либо сделать, нужно найти ближайшую скобу и сунуть под нее ноги, как в стремена. Вот только помогало это не во всем — надеть таким образом носки и тапочки было невозможно, а в свободном дрейфе требовало исключительного мастерства в акробатике. Следовало пристегнуться в позе, приближенной к сидячей.

Наконец справившись с этой головоломкой, он сунул в карман сложенную схему станции и поплыл в кают-компанию, заблудившись по пути лишь дважды.