Гелла – дочь Одина Одноглазого

— Вижу-вижу… Слышу-слышу… — попробовал применить "военную хитрость" Фокс, надеясь, что я, девочка-подросток, не имея пока нужной выдержки, выскочу из схрона и помчусь, теряя тапки, к столбу-царапке, чтобы "застучаться".

— Фигушки-лягушки я вылезу! — тихо мурчала я в засаде. — Знаем мы эти приёмчики для салаг! На трехмесячных дурачков рассчитаны ваши хитрости-шмитрости!

В этот раз я нашла совершенно новое место для пряток — открытый, просыхающий после стирки, барабан стиральной машины. Стиралка только что отобедала очередной грязью с белья, и ее влажное нутро еще остро пахло стиральным порошком, таким невыносимо мерзким для чувствительных кошачьих носов.

— Зато меня за этой вонью не унюхать! — радовалась я. — И кому в голову придёт искать кошку внутри Стиралки?

Фокс медленно обходил комнаты и демонстративно совал нос во все углы, такие знакомые по собственным пряткам.

— Куда же она залезла… — бормотал он себе в усы достаточно громко, чтобы я услышала. — Может в шкаф забралась и прячется среди платьев Ма? Или снова залезла под ванную… Мне туда точно не пролезть. Даже голову не всунуть… Пользуется девчонка своими преимуществами. Молодец, хорошо научилась прятаться! А я тебя вижу, а я тебя вижу!

Фокс предпринял последнюю попытку обмануть меня, но я была уже ученая и сидела тихо-тихо. Но запах стирального порошка был нестерпимым, и я чихнула. Круглое металлическое брюхо Стиралки усилило звук, и почти в тот же момент над моей головой замаячили рыжие острые уши Фокса и его растопыренные в усмешке усы. Он довольно мыркнул и помчался к столбику-царапке, у которого "вОда" произносил свою считалку, чтобы "застучать" меня.

Я почти всегда успевала первой. До сих пор не могу понять — то ли я была так быстра, то ли Рыжий Фокс бесконечно мне уступал, чтобы доставить маленькую радость превосходства. Конечно, я была горда, что обгоняла его, мой глаз горел озорством и тонкие усики топорщились от удовольствия. И я не замечала тогда, что Рыжий Фокс мелко семенил и слишком явно не торопился, чтобы мои коротенькие, по сравнению с его длинными лапами, заплетающиеся в суете бега ножки, успевали обогнать взрослого кота, который при необходимости смог бы преодолеть весь путь двумя прыжками…

…— Туки-туки за себя, туки-туки за себя! — вопила я, вертясь от радостного возбуждения одержанной победы…

…Я многого не понимала в то время. Бывший вождь не имел и не мог иметь детей, и я стала для него любимым ребёнком, которому он мог передать знания, накопленные за его короткую, но очень непростую жизнь.

В свободное от игр и еды время, мы спали, или просто отдыхали почти всегда рядом: я — привалившаяся к теплому рыжему боку и спрятавшая нос в густой шерсти, которая, казалось, грела одним своим цветом, и огромный кот, обернувшийся вокруг и положивший на меня лапу или тяжелую, тихо мурчащую морду. Мы были счастливы тем, что нашли друг друга и счастливы нашей общей судьбой, обретя каждый в свое время этот уютный, теплый дом и своих личных людей, любящих и балующих нас…

…Моей любимой игрой с некоторых пор стала "стрельба кроличьей лапкой" по мишеням. Что это такое, спросите вы? Оооооо! Это прекрасная забава, развивающая многие умения и заставляющая мыслить!

Ма привязала высушенную лапку кролика к длинной резинке и каким-то образом прикрепила ее к потолку. Игрушка, будоражуще пахнущая настоящим зверем, свисала почти до пола, и ее, "охотясь", можно было гонять в любую сторону, напрыгивая и делая вид, что она убегает. Как-то раз я крепко ухватила ее зубами и потянула за собой. Я все шла, шла, держа лапку в зубах, резинка все растягивалась и растягивалась… В какой-то момент я не смогла удержать вырывающуюся из зубов лапку, слишком уж натянулась резинка и силы сжатия моих маленьких челюстей не хватило. И — ррраз! Лапка, вырвавшись из прикуса, бешеной мухой пролетела холл, врезалась в потолок и подстреленной гусеницей рухнула вниз. Не долетев до пола, она поддернулась на резинке и снова взмыла вверх, хотя уже не так высоко, как в первый раз!

— Ого! — воскликнула я. — Вот это забава! Всем играм игра!

Фокс, наблюдавший за мной из дверного проёма и лениво лизавший заднюю лапу, сделал круглые глаза и потряс головой, не веря в то, что увидел.

— А что, так можно было? — только сумел промычать он. — Я тоже с ней играл, только мне не приходило в голову схватить ее и так натянуть! Ну, круто же! Дай-ка я попробую!

Рыжий подошел и стал ловить болтающуюся лапку зубами и хватать лапами. Он прижимал ее к полу, бил когтями, раскачивал и всячески "охотился" за ней.

Я смотрела за его неловкими на мой взгляд играми, недоумевая и теряя терпение.

— Ну давай же, хватай ее зубами, — кричала я, — ну что же ты все неправильно делаешь!? Не прыгай на нее! Стой на месте! Аккуратно прижми ее лапой к полу, а только потом зубами хватай! Эээээх, раззява! Снова упустил!

Фокс недовольно пыхтел и огрызался на мои замечания. Конечно, кому из старших приятно слушать наставления младших?