Геммалия

Не успел сэр Чарльз положить голову на подушку, как сон, приходивший каждую ночь, заставил его смежить веки; и вновь пришли ужасные сновидения… Он оказался с Гилфордом на полях Греции. Они с любопытством осматривали места героических подвигов, которыми с юных лет восхищались; вскоре они очутились на громадной равнине, лишенной растительности; земля была вся изрыта и усеяна могильными камнями. Легкий призрак скользнул меж друзьями, и при виде этого рокового духа мертвые восстали и, размахивая иссохшими руками, стали громко увещевать Линдблада и Гилфорда бежать. Но времени не осталось: их что-то навеки разделило и обрушило в бездну, полную крови… Измученный этими и другими, еще более ужасными видениями, Линдблад покрылся холодным потом; волосы встали дыбом на его голове.

Пытка длилась около часа, а затем, не просыпаясь, он почувствовал, как кто-то яростно начал трясти его за плечо… он задрожал… Приглушенный и хриплый голос словно нашептывал ему в ухо:

— Линдблад, ты спишь… и пока ты спишь, твой неверный друг, нарушив клятву, пытается соблазнить и похитить твою жену… Просыпайся, Линдблад…

Линдблад мучительно пытался сбросить покров гибельного сна, но все было напрасно… Вновь та же рука сжала его плечо, тот же голос стал шептать пугающие слова, сопровождая их время от времени сдавленным зловещим смехом… но Линдблад не смог проснуться.

В третий раз больно сжала его плечо невидимая рука, и прежний голос мрачно зашептал:

— Как! Линдблад, ты еще спишь… безумный! думаешь, ты в безопасности? Злодеяние вот-вот свершится… Разве не слышишь ты скрип колес? Это карета, в которой похититель увезет свою жертву… Просыпайся, вставай, Линдблад, если хочешь спасти жену!..

Как только смолкли последние ужасающие слова, сэр Чарльз проснулся. Что так ужаснуло его: сон или страшная явь? и однако, он свободен, сон оставил его… Он протягивает руку… о Боже! жены больше нет рядом… Охваченный яростью и ревностью, он вскакивает с ложа, что мнится ему оскверненным, хватает шпагу… В спальне царит непроглядная тьма… он вслепую бежит к двери… Рука, пробудившая Линдблада, словно направляет его в темноте; содрогаясь, он чувствует властное прикосновение холодных пальцев… Слишком поздно? О, небеса! неужели он слышит карету… он выбегает в парк… луна, выглядывая из-за мрачно нависших туч, освещает землю своими лучами… он всматривается…

Да, это Геммалия… Гилфорд увлекает ее за собой… Похититель видит Линдблада…

— Тайна раскрыта! — восклицает он.

— Спаси меня! — со стоном молит Геммалия.

Сэр Чарльз, не владея собой, бросается к Гилфорду.

— Защищайся, трус! — кричит он.

— Несчастный! ты заблуждаешься, — отвечает тот.

— Муж мой, спаси меня! — взывает Геммалия.

Барон взбешен, он в ярости, он не ведает, что делает… не знает, в состоянии ли Гилфорд защищаться…

Сэр Чарльз поднимает шпагу… и шпага пронзает сердце его друга, прерывая жизнь…

Баронет извлекает окровавленную шпагу из безжизненного тела… и будто вновь слышит тихий смех, потревоживший его сон… на миг ему кажется, что смеялась Геммалия… он поворачивается к ней… она, рыдая, стоит на коленях.

— Что я наделал? — с глубоким вздохом спросил сэр Чарльз…

— Ты спас свою жену, — ответила леди Линдблад; и изменница, осыпая баронета обманчивыми ласками, принялась рассказывать, как Гилфорд разбудил ее, чтобы затем совместными усилиями пробудить ее супруга; как, под благовидным предлогом подготовки к этому деянию, затем увлек ее в парк; не появись неожиданно сэр Чарльз, сказала она, бывший друг, ставший предателем, похитил бы ее…

Говорила ли она правду?..

Растерянный Линдблад не знал, что и думать об ужасном событии; в голове его еще кружились обрывки сновидений, и ему казалось, что судьбой его словно распоряжается некое роковое и непостижимое существо. Жена пыталась унять его ужас. Баронет взглянул на нее и почувствовал, как в душе его вновь пробуждается любовь.

— Пойдем, — сказала она, — пойдем, муж мой, и пусть брачное ложе перестанет быть для тебя лишь постелью из цветов… Во всем повинен изменник Гилфорд; это он злодейски помешал тебе исполнить обет любви… Пойдем… Забудь о неверном друге… пусть нежные и прельстительные узы сладострастия соединят нас и опьянят наслаждением и блаженством….

Так сказала она…

Глядя на ее восхитительные черты, Линблад забывает и свои ужасные сны, и убийство, только что запятнавшее его руку. Он сжимает в объятиях свою странную и прекрасную невесту. Геммалия пожирает его горящими глазами, ее алые губы взывают к поцелуям.

Ложе сладострастия ждет… витают благовонные ароматы… алебастровая лампа, страж любви, разливает мягкий свет… Скорее, счастливые любовники, забудьте о ваших терзаниях — да вознаградит вас ночь восторгов за ночи страданий столь долго остававшегося бесплодным брачного союза!

Но не успел Линдблад оказаться в объятиях жены, как его вновь охватило то же онемение; как он ни противился, глаза его закрылись, и он упал на постель, недвижный и раздавленный горем.

Оцепенение продлилось лишь миг; перед ним предстала бледная и окровавленная тень Гилфорда.