Геморрой, или Двучлен Ньютона

– Я и сейчас могу сделать это, – наугад выстрелил я. Они оба уставились на меня, потом, словно забыв обо мне, продолжили свой конспиративный диалог.

– Я думал, эта «пиранья» в постели сделает то, что мы не можем, – хмуро буркнул шеф, и я опять встрял, как дурак:

– Точно! То, на что она способна в постели, вам не по силам.

ПиПи позеленел и со словами «Не нарывайся!» вышел из кабинета, шваркнув дверью. За дверью что-то пискнуло – видать, Ангелина была на боевом посту возле замочной скважины. Хоть бы ей нос расплющило! Оторвавшись от мечтаний, я уселся на подоконник, решив, что умру, но первым не начну. Но где мне было тягаться в этом с Карлычем, так что я спросил:

– Ваше преосвященство, что это их величество тут распоясалось? Просветите наконец, а то, не ровен час, я еще больше дров наломаю. Тем более что сделаю это талантливо, как вы изволили признать.

Карлыч вздохнул и сказал:

– Если хоть слово просочится… пугать не стану, у тебя воображение богатое, сам дотумкаешь.

Признаться, я малость струхнул, лихорадочно соображая, где моя ахиллесова пята, чтобы заказать протез. Карлыч учуял это и продолжал спокойнее:

– Дело в том… – Но я перебил его, показав рукой на дверь, потом на ухо. Карлыч вздернул бровь, но все-таки вышел в предбанник, что-то сказал Ангелине и вернулся. Посмотрел на мой довольный фейс, на котором читалось: «А ведь мы работаем в такой обстановке!», вытащил свою дурацкую электронную сигарету и продолжил: – Наш настоящий кандидат – это номер три по рейтингу. – Все-таки моя челюсть предательски отвалилась, и я пискнул:

– Чиво?!

– Таво! – спокойно произнес он. – А что тебя удивляет? Нормальный маневр для отвода глаз, как сказал шеф, яйца в разных корзинах. Кто ж ожидал, что ты так рьяно возьмешься за дело. Мы думали, что такой коматозный овощ, как этот Анатолий, даже электрошоком не оживить. Господи, сколько сил потратили, чтобы найти такую… правильную скуку, а ты все испортил. Такой труп оживил и завел. Снимаю шляпу. А теперь расхлебывай кашу.

Я хотел отбрыкнуться, мол, и не подумаю, потому что кашу заварил не я, а они, но вовремя передумал и закурил. Иногда стоило применять собственные правила. Пустив первое кольцо дыма, я сказал:

– Знаете, Карл Карлыч, если я решу бросить курить, то брошу, а не стану сосать этот муляж. – Вышло грубо, и я спешно капитулировал: – Недруги подумают, что ваша воля не так сильна, как кажется.

Он зыркнул на меня, подыскивая, видимо, чем бы в меня запустить, потом псевдозатянулся псевдосигаретой, сделал блаженное лицо и со словами «Ты прав» бросил ее аккурат в корзину. Все-таки мастер, ничего не скажешь! Я решил, что довольно дразнить гусей, и поинтересовался:

– А какая вам на фиг разница, какой из ваших кандидатов пройдет под номером три?

– Ты и вправду не понимаешь? – удивился он.

– Нет, я понимаю, что ни при каких обстоятельствах ни у какого кандидата реальных шансов против того, кто, вестимо, обречен на победу, нет. Ясно, что на завершающем этапе вы сядете за стол переговоров и, после определенного торга, отдадите голоса своего кандидата за пару портфелей. Но все равно, какая на фиг вам разница, кто это будет?!

– Какой на фиг фиг?! Да простой – наш третий в игре. Он знает свою роль и по нотам ее отрабатывает. А твой кретин – неуправляемый! Читал, что он наговорил сегодня в газете?

– В какой газете? – подпрыгнул я. – Мы этого не обговаривали.

– То-то! – усмехнулся Карлыч. – Видишь, он и от твоих рук отбился. Вошел в роль чревовещателя.

– Пророка, – механически поправил я, просматривая статью, в которую Карлыч ткнул пальцем.

– Одна хрень, – резюмировал Карлыч и потопал к двери, бросив малоутешительное: – Хочешь сохранить зубы, откуси этому гаду язык.

Он вышел, оставив меня в унынии. Минут через пять в кабинет просочились мои предатели.

– Ну что, брутья, нет-нет, это не опечатка! Не братья, а именно брутья, сиречь, копипасты печально известного Брута. Что будете лопотать в свое оправдание?

Степка подошел ко мне и молча показал месседж с номера Карлыча: «Если уберетесь, у него будет шанс выжить».

– Ясно, – вздохнул я, – объявляю амнистию. Теперь слушайте. Надо придумать вменяемый ход, чтобы вывести АнАна из игры. Молчать! Операция суперсекретная. Дело в том, что у него на нервной почве поехала крыша. Это медицинский диагноз, а не метафора. Парня просто надо спасать, но так, чтобы сохранить лицо. Бонус от начальства гарантирован. Давайте-ка свалим в боулинг, авось что и придумаем.