Ген

Эти заведения работали только по будням. Не понятно почему, но каждые выходные, двери этого здания закрывались до понедельника. До девяти ноль-ноль. И вся проблема состояла в том, что по своей неряшливости, Мирослав не помнил какой сейчас день недели. Но точно это, ни понедельник, потому что в этот день Мир ходил в кинотеатр и чётко помнит это, ни вторник, потому что он точно знает, что вторник уже прошёл, и, ни среда, потому что, кажется, что этот день уже тоже позади. Значит, остаётся только четверг и пятница. Четверг – значит спасение. Пятница – значит что-то противоположное. Спасение – оно должно прийти через несколько часов. Что-то противоположное – об этом даже думать страшно. Так как, страшно представляются, будущие несколько десятков часов.

Кричать без полезно. Здание старое. Много маленьких помещений, стен, которые будут заглушать крики. Мирослав это знает. И это самое ужасающее. Потому что так была хоть надежда, а теперь её с каждым мгновением всё меньше и меньше. И под конец умрёт и вера.

- А-й! – это единственное, что Мирослав Новок смог произнести, осмыслив реальное положение дел. А произнося, рот его остался открытым от…если это можно назвать удивлением, то пусть здесь будет написано удивление.

Простоя в такой стойки пару минут не подвижно, он вновь подал признаки жизни, заговорил:

- Что же будет со мной?! Как мне выжить здесь? Где мне найти источник…пропитания? – всё вновь сам себя спрашивал Мирослав. А потом, как вдруг, развернётся на сто восемьдесят градусов. Его вновь зашатает, и довольно хорошо, если смотреть со стороны.

Сделает первый шаг. Потом второй.

И направился по направлению к двери, покрашенной в зелёный цвет. Подбежав к ней, уже весь взведенный, с тяжёлым дыханием и дрожью по всему телу, он начнёт колотить в дверь с такой силой, что мог бы её снести с петлей, но такого конечно на его счастье не происходило. И вряд ли произойдёт. Потому что телосложение для этого надо было иметь тоже достойное. А Новок что? Одни кожа да кости и метр с кепкой ко всему прочему. А вот если бы он был такой же, как один из грабителей или хотя бы, как его покупатель, то здесь уже всё было бы по-другому. И дверь с лёгкостью, а может с натяжкой, но всё-таки снёс и отпор грабителям дал. И раз уж мы так размечтались, то не мешало бы ещё и зажить по человечески, а то развозим кокаин для всяких…чудаков.

Но не об этом сейчас.

Сейчас о Мирославе. Он около получаса так и продолжал стучать по двери, поддаваясь инстинктам о самосохранении, и при этом из уст его доносилось:

- Отоприте! Отоприте! – кричал он в исступление, но так и ни кто не отзывался. До крови разбив руки, потом вновь опустившись на пол, он понял, что обстоятельства сильнее его.

Глава 6.

Уже не единожды сидев на ледяном полу, Новок прислонившись головой к двери, правой рукой державшись за её рукоять и уставившись в одну точку, как будто надеясь там что-то увидеть, думал о жизни. В общем смысле этого слова. Он рассуждал про себя, как строит своё жилище муравей. Как гусеница превращается в прекрасную бабочку. Как червяк, ещё живой болтается на крючке удочки рыбака, жаждущему при помощи его, поймать большую рыбу. Как эта рыба будет потом извиваться над бедным червём, как будто играя с ним. Как кошка съест эту «большую рыбку», потому что жена рыбака будет считать, что в той речке, где он её поймал, есть солитер и не под каким предлогам не будет класть её в свою сковороду. Как потом у этой кошки сведёт живот, от того что там, в речке, всё-таки был солитер. Как на её «добро», потом слетится свора мух, на которых в свою очередь начнут охотиться воробушки. И наконец, как большинство этих воробушек не долетят до тёплых краёв, когда осень будет о себе знать.

- Хм, – вдруг хмыкнул Мир, подумав, как ему интересно узнать, какое сейчас время дня – или три четырнадцать или ровно час дня…уже две секунды, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять секунд прошло…десять секунд ноль минут один час неизвестный мне день! Что-то я уже бредить начинаю! Мне плохо! Хочется пить! – продолжал говорить Мирослав, как бы конспектируя события и попутно рассматривая помещение, для того чтобы найти то, что он ищет. И вот он остановился взглядом на главной достопримечательности «Японской кухни» или «Макдональдс». Голова его опустилась на бок, как у собаки. Чмокнув языком, открывая рот, речь его продолжилась – Не вериться! – голова его опустилась носом вниз и он улыбнулся. Улыбнулся странной улыбкой безумца. – Вот это да?! Не уж то я это сделаю?! – глаза его вновь поднялись на кабинки. Взгляд его стал меняться из весёлого в более серьезный – Может я просто взгляну на воду, и мне душевно станет лучше?! – начиная обманывать сам себя, Мирослав опустил обе руки, которые были разбиты о дверь, на пол. Встав на четвереньки, как любой четвероногий зверь, он пополз, или даже побрёл, как хотите, к стульчаку.