Ген Ангела

С убежищем им повезло. Нашли чистенькую квартирку на первом этаже. На окнах решетки, плотные шторы в жилых комнатах. Видимо, бывшие жильцы не хотели, чтобы их разглядывали с улицы. А сами из кухни любили посмотреть в окошко – шторки в ней были символические. Но разросшиеся кусты под окнами скрывали и кухню от любопытных глаз.

Похоже, там жила набожная бабушка с внуком. Ирина это по вещам в шкафу и по иконкам в углах определила. Внук о бабушке заботился, ремонт приличный сделал. А сам в армию ушел. Вещи его, нетронутые, на полках – сразу видно, выстираны и с любовью сложены в ожидании хозяина. И в рамочке фотография улыбающегося парня в военной форме.

«Пусть у них все будет хорошо», – подумала Ирина. Ей временами даже страшно становилось. Неужели может человек быть так счастлив? Они ведь изгои, на Большую землю им путь закрыт, впереди полная неопределенность – и все же она счастлива. Она теперь со своей вселенной, под ее защитой. Она с Адамом, что бы ни уготовила ему судьба. Это так просто, не нужно больше ничего выбирать. Она – его частичка, и что бы там ни было, она никогда об этом не пожалеет.

У нее все внутри переворачивалось, когда она смотрела на него. Как другие не видят, что он хороший, искренний, добрый? Не человек? Чепуха. Получше многих человек. Разве мутант стал бы так переживать из-за смерти незнакомых людей, причиненной неосознанно?

Она видела, он себе места не находит. Ей так хотелось помочь, но как? Погибли десять человек, этого не исправить. Но ведь он не знал, что переносит смертельную инфекцию. Он даже в лагерь не сам пришел. Это она принесла его, раненого. Получается, она виновата больше, чем он. Правда, она не чувствовала угрызений совести. Ей было безмерно жаль Стэна, Дока и Монаха, и других, конечно, тоже. Но она не винила себя. Кто мог знать, что спасение парня обернется такой катастрофой?

Она пыталась доказать ему, что он не виноват, находила все новые аргументы. Но как защитить человека от самого себя? Он кивал и продолжал терзаться. Да, нелегко быть монстром, одним дыханием убивающим десятки людей.

– Ты причастен, но не виноват. И ты не в силах вернуть погибших. Но ты можешь сделать так, чтобы их смерть не оказалась напрасной. Найти тех людей, которые сделали тебя таким, вывести их на чистую воду. Чтобы это не повторилось, – она старалась говорить мягко и ласково, чтобы не ранить его еще больше.

Он грустно улыбнулся.

– Виноват или нет, я пока не знаю. Может, я был с этими людьми заодно? Если это так – я не стану прятаться. Постараюсь, чтобы моя смерть принесла хоть какую-то пользу.

Произнося эту пафосную речь, он сидел на диване. Ирина, надевшая простыню на манер индийского сари, обняла его, положила голову на плечо.

– Не верю я, что ты мог быть с такими людьми заодно. Сейчас же ты против? Человек так не меняется, Адам. Твои убеждения и характер остались с тобой, несмотря на потерю памяти, – сказала Ирина. Потерлась головой о его щеку, заглянула в глаза и лукаво улыбнулась. – Так что хватит корить себя и давай, до того, как ты искупишь смертью не свою вину, поедим макарошек?

Она встала, нашла кастрюлю и принялась готовить. Ее импровизированное сари ненароком зацепилось за угол стола и упало на пол.

Как это мило, что он до странности чувствителен к ее женским прелестям. Достаточно многозначительной улыбки или плечико оголить – в нем как будто реле переключалось. Все угрызения совести временно откладывались, он видел только ее, и на уме – только любовь. Слетевшего сари хватило с лихвой, чтобы в следующий час Адам не страдал.

Когда кастрюля перестала варить макароны и начала их жарить, Ирина вскочила с дивана. Дым из окна им ни к чему. Она с сожалением выкинула испорченную еду, несмотря на желание Лаки съесть что есть. Сварив следующую, более удачную партию макарон, они обсудили положение вещей и дальнейший план действий.

Выходило, что Адам связан и с Юлей, потому что при нем найдена ткань с ее комбинезона, и с Питом, потому что тот отправился куда-то по «тоннелю», к которому Адам имел отношение. Значит, чтобы найти их – и себя тоже, – ему нужно все вспомнить.

К середине дня Адам твердо решил идти на Ваганьковское. Выходить собрался в сумерках, чтобы свести шанс встретить кого-нибудь к минимуму. Находились они сейчас в доме по улице Берзарина, что в парке, недалеко от метро «Октябрьское поле». Значит, идти ему до кладбища километров семь. Если без приключений, то часа за два по ночной Зоне дойти можно.

В пистолете у него была полная обойма, и фонарь еще работал. Еще один пистолет был у Ирины, тоже с полной обоймой. Из лагеря она прихватила с собой детектор и маленький рюкзачок с самым необходимым. Запасы патронов у них были весьма скромные, поэтому в свое задание Адам включил разжиться оружием, какое найдет.

Ирина, конечно, хотела пойти с ним. Но все взвесив, сама от этой идеи отказалась. Она будет нуждаться в защите, станет замедлять движение, подвергнет риску Адама. Еще и вспоминать помешает. Решили, что она останется дома, с Лаки.