Ген Атлантиды

Патрик попытался вообразить, каково ей пришлось. Он был отцом, пропадавшим без вести, а когда и объявлялся, то был в лучшем случае неуклюжим отцом. С того самого момента, когда впервые взял Катерину на руки, он посвятил свою жизнь устранению угрозы Иммари и разгадыванию тайн Гибралтара и Колокола — чтобы сделать мир безопаснее для нее. Это было лучшее, что он мог для нее сделать. И потерпел крах. Если сказанное Вэйлом правда, то Иммари сильны как никогда. А Кейт… он прозевал всю ее жизнь. Хуже того, ее воспитал чужак. И будто этого мало — ее еще и втянули в заговор Иммари. Просто кошмар. Он попытался выбросить эти мысли из головы, но они упорно всплывали на поверхность сразу за каждым поворотом, словно восставая из-под пола каждого нового коридора, как признак, не желающий уходить прочь.

Патрик бросил взгляд на человека, ковыляющего впереди. Найдутся ли у Вэйла ответы? И будут ли они вообще правдивы? Патрик кашлянул.

— А какая она?

— Кто? А, Кейт? — Оглянувшись, Дэвид улыбнулся. — Она… удивительная. Невероятно умная… и крайне волевая.

— Ничуть в этом не сомневаюсь. — Слышать эти слова было сюрреалистично, но они каким-то образом помогли Патрику примириться с фактом, что его дочь выросла без него. Ему хотелось что-нибудь сказать, но он не знал, что именно. И, чуточку помедлив, проронил: — Странно говорить об этом, Вэйл. Для меня прошло всего несколько недель с тех пор, как я попрощался с нею в Западном Берлине. Как-то… неловко понимать, что твоя собственная дочь росла без отца.

— Зато выросла на славу, уж вы мне поверьте. — Дэвид мгновение помолчал, а затем продолжил: — Таких, как она, я еще не встречал. Она прекра…

— Ладно, это, э-э, этого довольно. Давайте, э-э… сохранять сосредоточенность, Вэйл.

Патрик прибавил шагу. Очевидно, существует предел скорости для откровений… определенного рода. Опередив Дэвида, Патрик пошел первым. У него преимущество перед Вэйлом буквально в целую руку и ногу, да к тому же тот не вооружен, так что вряд ли представляет особую угрозу. Да к тому же последний ответ Вэйла убедил Патрика, что тот говорит совершенно искренне.

Дэвиду пришлось поднажать, чтобы не отставать.

— Верно, — выдохнул он.

Они шагали по коридорам в полном молчании, и через какое-то время Патрик остановился, чтобы дать Вэйлу отдышаться.

— Извините, — проговорил он. — Я знаю, что слизь подтачивает силы. — Он приподнял брови. — Сам пару раз напоролся за последний месяц, занимаясь изысканиями.

— Ничего, сдюжу, — пропыхтел Дэвид между двумя вдохами.

— Не сомневаюсь. Не забывайте, с кем вы говорите. Я ковылял по этим тоннелям за сотню лет до вас. Вам бы лучше не напрягаться.

— Кстати, — поглядел на него Дэвид, — теперь вы отличный ходок.

— Да. Хотя отдал бы это, только бы вернуться обратно. Причина в трубе. Я вышел из нее тогда же, в восемнадцатом. Пара дней в трубе полностью меня исцелила. В дневнике я этого не отметил, в то время я был в состоянии думать лишь о том, что происходит вокруг. Хелена… испанская инфлюэнца… — Патрик добрую минуту смотрел в стену. — По-моему, трубы сделали что-то еще. Когда я вышел в семьдесят восьмом, я уже мог работать с этими машинами. Думаю, потому-то я и смог пройти через портал в Гибралтаре. — Патрик смерил взглядом Дэвида. — Но я все равно не понимаю, как это удалось вам. Вы ведь не провели в трубе ни секунды.

— Это правда. Признаюсь, я и сам этого не понимаю.

— Иммари лечили вас чем-нибудь?

— Нет. Вернее, не думаю. Но на самом деле я получил лечение… Переливание крови от человека, побывавшего в трубах, — от Кейт. На Тибете я был ранен. Потерял много крови, и она… она спасла мне жизнь.

Кивнув, Патрик принялся расхаживать по коридору.

— Это интересно. — Он бросил взгляд на покрытые мазью раны на плече и ноге Дэвида. — Раны были очищены, но, по-моему, это огнестрельные ранения. Как вы их получили?

— По милости Дориана Слоуна.

— Значит, он присоединился к Иммари и продолжил семейное дело… В восемьдесят пятом этот дьяволенок становился ожесточеннее с каждым днем. Тогда ему было пятнадцать.

— Он ничуть не сбавил темп. — Дэвид выпрямился. — Спасибо за отдых, я готов.

Патрик снова пошел первым, задав энергичный, но более медленный темп. При их приближении двустворчатая дверь впереди, ни разу не открывавшаяся перед ним, дернулась и разошлась в стороны.

— Какое волнующее чувство — открывать переходы, которые еще вчера были заперты. Послушать меня, я точь-в-точь как те дураки, что наняли меня во время войны.

— Войны… — покачал головой Дэвид.

— Что?

— Ничего. Просто странно слышать слово «война» без уточнений по отношению к Первой мировой. В наши дни это означает войну в Афганистане.

— Советы?! — Патрик застыл как вкопанный. — Мы воюем…

— О нет, они ушли оттуда еще в восемьдесят девятом. На самом деле Советского Союза больше не существует.

— А кто же тогда?

— Аль-Каида, а точнее, сейчас это Талибан… вроде как радикальное исламское племя.

— Америка воюет с афганским племенем…

— Ага, это, гм, долгая история…

Свет в коридоре мигнул, а затем погас. Оба оцепенели.