Ген хищника

– Не знаю, – честно призналась Алина. – Думаю, да. Я ждала, что ко мне придут расспрашивать. Но никто не пришел. А дочка? Что ж, она не ко двору, что ли, придется? Раз он первую девочку воспитал, наверное, и Аниту не отвергнет. Я, конечно, такого образования дать не могла, как он, за границу учиться не посылала. В Египет один раз мы с Аней ездили только. Я сначала ждала, что он сам, Коламут этот, ко мне явится, тоже объяснений потребует, даже готовилась к тому, что в полицию заявит. Я же документы подделала. Главврач-то наша померла уже. Так что я одна за все отвечаю. Но ко мне так никто и не приехал. Вроде как приходил мужчина, как бы детектив, расспрашивал соседей да в больнице был. Но ко мне так и не пришел. Теперь уж вообще никто не приезжает: ни сын, ни Андрей, ни дочь, ни ее отец. Ждать перестала. И вот вы пришли…

Кира и Самбуров переглянулись. Кира, казалось, излучала восторг. И Григорий не сомневался, как только они окажутся наедине, она его этим восторгом затопит.

– Обнаружить отца и более успешную сестру. Узнать, что и у тебя могла быть совсем иная жизнь и другие возможности, – это, конечно, трагедия. Мы часто думаем, что какое-то горе, свалившиеся на нас сегодня, это вот то самое страшное, что с нами случается за всю жизнь и меняет ее навсегда, бесповоротно. А потом проходит. Остывает. Перегорает. И на первое место снова выходят те, кто действительно – родной и важный. Я уверена, Анита вас очень любит, только не умеет это выразить. Пройдет время, и она все поймет. Она вернется. Алина Саламатовна, вы были хорошей матерью и подарили Аните настоящую заботу и родительскую любовь. – Кира погладила печальную женщину по плечу и пошла за подполковником на улицу.

Они вышли во двор. Хозяйка провожала. Григорий оставил свои координаты, попросил позвонить или сообщить любым возможным способом, если Анита или Андрей объявятся. Кира быстро прошла к забору и взгромоздилась на странную конструкцию. На первый взгляд она была похожа на трехколесный мотоцикл с огромными колесами или луноход. Самодельный, из совершенно не подходящих друг другу частей. Кабина несимметричная, из какого-то мусора, без стекол. Сиденье очень высокое. Коленки Киры поднялись к ушам, педаль только одна, несколько рычагов непонятного назначения. Кира по-детски крутила рулем.

– Творение Андрея? – полюбопытствовала она.

– Да. – Алина улыбалась непосредственности девушки. – Выкинуть давно надо эти железяки, да рука не поднимается.

Раскрасневшаяся Кира слезла с машинки.

– И последний вопрос, – Самбуров вдруг оглянулся у самой калитки.

От неожиданности Кира налетела на него, стукнулась лбом в грудь.

– Самбуров, ты как железобетонная плита. Тебя заграждением обносить надо, чтобы люди не повредились, – зашипела девушка.

Подполковник не ответил, лишь удержал ее от падения и уточнил у Алины Саламатовны:

– Последний вопрос: Андрей или Анита, когда были маленькими, страдали энурезом?

Алина Саламатовна не смутилась, пожала плечами. А Кира выпучила глаза и спряталась за спиной подполковника.

– Энурез это заболевание, им страдают по причине воспалений, нарушений в организме и так далее. А когда маленький ребенок писается в кровать, потому что крепко спит и не может проснуться в туалет, это не энурез это «ребенок писается в кровать», – она засмеялась. – Да, Анита писалась в кровать. А про Андрея не знаю. Он, когда стал оставаться у нас ночевать, уже большой был.

Самбуров кивнул.

– Товарищ подполковник! Вы монстр психологии! Все улики одним махом собрали, – совершенно серьезным тоном заявила Кира, когда они сели в машину. – Отличная база для обвинения – отрывала лапки птичкам, подожгла велосипед и писалась в кровать. Отнимаешь у меня работу!

Самбуров только хмыкнул и, заводя машину, обжег девушку взглядом.

– Можно еще в местную поликлинику заехать и выяснить про Крякина, писался он в кровать или нет. Участковые педиатры иногда это указывают в медкарте, – не унималась Кира.

Самбуров ежился и сопел под ее насмешливым взглядом.

– Тогда на Кракена у нас полный объем улик, а Хакимову можно взять как сообщницу. – Кира хмыкнула и наконец замолчала.

– А ты действительно считаешь, что Анита по-своему любила мать? – Самбуров уже не раз замечал, как Кира ненароком, мимоходом, поддерживает тех, кто встречается на ее пути. Тех, кто казнит себя, мучается ожиданиями, сожалеет, кого терзает совесть или обиды.

– Это вообще не имеет никакого значения, любит Анита мать или нет, помнит ли о ней сейчас. Женщину терзают сомнения, собственная неудачливость, сожаления и чувство вины. Она ведет внутренний бой с самой собой, инициированный претензиями дочери. А бороться с собой очень тяжело, вообще, бесполезно, силы равны. Ей нужна поддержка. Если мои слова хоть чуть-чуть придали ей уверенности, значит, они сказаны не зря. Обычно для людей очень важно одобрение окружающих.

– А что скажешь в целом?