Ген хищника

Кира осторожно ступала по камням. «Хороший массаж», – убеждала она себя с улыбкой. Носить кроксы или даже простые тапочки она отказывалась. Обувь претила ее представлению о легкости и свободе, которые должен испытывать человек при единении с природой. В данном случае с ледяным морем. Вода действительно оказалась обжигающе холодной. Она, не останавливаясь, делала шаг за шагом, заходя глубже в море, заставляя себя ощущать холод как наслаждение.

Даже спиной Кира чувствовала пристальный взгляд Самбурова. Он смотрел на нее с восхищением, неприкрытым желанием, с жаждой обладать. Будто все, что она делала, каждое свое движение совершала для того, чтобы он ею полюбовался. Она чувствовала, как тело горит под его взглядом. Жар. Потом миллион тонюсеньких ледяных иголочек вонзились в тело. Жар затопило холодом. Кира старалась дышать глубоко. Сделала пару гребков руками. Развернулась к берегу и сразу встретила изумленный восхищенный взгляд мужчины.

– С ума сойти, Вергасова. Ты чокнутая! – завопил Самбуров. – Я до последнего сомневался, что ты залезешь.

– Я всегда, за чем пришла, то и делаю, – прокричала в ответ Кира.

Она вдруг почувствовала необыкновенную легкость и свободу. Ледяная вода уже не студила, а обжигала кожу и горячила. Мурашки прошли. Стало совсем не холодно. Она барахталась и плескалась.

– Ты многое теряешь, – подначивала она Григория. – Очень круто!

– Верю! – четко проговорил Самбуров, вскинув брови. Он смотрел на Киру с подозрением, как на душевнобольную.

Солнце совсем утонуло в море. На пляже замерцали томные огоньки кальянов. Редкая, не яркая вереница всполохов, за которой и не видно тех, кто развалился на тюфяках. Остальное веселье и буйство огней перенеслось за каменный парапет набережной, оставив его, Киру и море наедине.

Девушка вылезла из воды. Самбуров накинул на нее полотенце.

– Замерзла? – Он обнял ее сзади за плечи. Темнота вокруг застыла, голоса и музыка тонули в плеске волн.

– Нет, – сипло пробормотала она, чувствуя его дыхание на макушке и жар в теле.

– Дрожишь, – едва слышно прошептал он.

– Не от холода.

Григорий резко развернул ее к себе, несколько мгновений в упор смотрел прямо в глаза серьезным, внимательным взглядом. Кира приподнялась на цыпочки, поддаваясь порыву. Он притянул ее к себе. Его губы скользнули по ее щеке, к уху, выше. Зарылся носом в волосы, стиснул. Девушка повисла в его объятиях, прижатая к нему и безвольная. Замерев, они стояли некоторое время, боясь шевельнуться.

«Что за черт? – думала Кира, едва сдерживая рыдания. – Два взрослых, самостоятельных, не обремененных никакими обязательствами человека, которых нестерпимо тянет друг к другу. Так тянет, что вибрирует воздух, сжимает грудь и болят костяшки пальцев. И при этом между нами вырастает стена, не пропускающая друг к другу».

Кира заерзала, вздохнула, и Григорий ее отпустил.

– Ты замерзла, – глухо проговорил он, и голос прозвучал жестко. – Одевайся.

Не глядя на него, девушка подхватила свою одежду и пошла к раздевалке.

Когда она вернулась, он неподвижно сидел на своей подстилке и тупо смотрел в море. Влажная прохлада ползла по камням, пробирала насквозь. Кире не хотелось усаживаться рядом. Морок исчез.

– Холодная вода очень способствует аппетиту, – сказала она, вложив в голос как можно больше бодрости и веселости. Она застегнула сумку, убрав в нее мокрые вещи.

– Нас ждет самый шикарный шашлык на побережье, – так же бодро, будто ничего и не было, откликнулся Григорий и, поднявшись с камней, стряхнул покрывало.

Они ехали в автомобиле. Кира не следила за дорогой, купание в море лишило ее последних сил. За окном мелькали огни курортного города, вывески и реклама, но по ощущениям они поднимались вверх, в горы. Григорий припарковался в луже света от паркового фонаря, и они пошли куда-то уж совсем в кромешную тьму.

Совершенно сказочный вид возник так неожиданно, что девушка ахнула и замерла. Они стояли на террасе ресторана, нависающей над морем ярких огней, над ночным Адлером, и смотрели на город, который, казалось, сползал в море. Ветер теребил гирлянды огоньков и юбки шелковых занавесок. Запах цветов, винограда и жареного мяса дразнил обоняние.

– Как долго мы тебя ждали! – навстречу им вышел очень-очень довольный, полноватый и щекастый грузин. И хотя обращался он к Грише, Кира невольно разулыбалась в ответ. – Какую красавицу привез! Такую и подождать можно! А как смотреть приятно!.. Гунда, иди сюда скорее! Гриша приехал! Кормить будем!

Не прошло и мгновения, из арки в беленой стене вышла полноватая, добротно сложенная женщина. Не взглянув на девушку, она заключила Самбурова в объятия:

– Рада! Как же я тебе рада!

Потом она удостоила взглядом и Киру. Прищурилась, криво улыбнулась, снова прищурилась. Кира с любопытством наблюдала за смотринами, которые ей устроили.

– Вот, это хорошая девочка. Не упусти, – наконец заключила Гунда и тут же засуетилась: – Давай, Гурам, чего стоишь? Гости есть хотят. Чего ждешь? Когда снег с гор сойдет?

Григорий, загадочно улыбаясь, проводил Киру к столику у самого края. Кира тут же свесилась наружу.