Ген мужества

 - Понимаешь, Юра, все хотели независимости, они ее получили. А что дальше? Экономически-то все республики от России зависели. В одиночку политику вершить – умельцы нашлись, а экономика… тут вопросы. Жрать нечего стало, кого-то обвинить в этом надо. Не себя ведь, любимого. А кого проще всего? Россию, конечно: Россия такая, Россия сякая…

 - Ну, дела, - сказал Семен. – Советский Союз развалили, со всеми перессорились… А Украина? А Белоруссия?! С ними-то как? Они же братья наши, славяне.

 - Ну… - замялся Стас.

 - Понятно, - выдохнул Воробьев, - просрали родину.

 - А ничего хорошего и не могло получиться, - заявил поручик Орлов, – если за управление государством берется всякое быдло.

 - Ты кого быдлом назвал?! – подскочил Семен и двинулся с кулаками на поручика Орлова. – Ты Ленина и Сталина быдлом обозвал?

 - Господа! Господа! – Гусар Прохор Егорович Сокольский встал между ссорящимися.

 - Ты кого господином назвал?! – услышав оскорбительное, как ему казалось, обращение, Семен тут же переменил объект атаки, но драку начинать не спешил. – Я тебе не господин, запомни это штабс-капитан!

 - Штаб-ротмистр, - поправил Прохор. – Хорошо, не господин. Как прикажешь к тебе обращаться?

 - Зови меня товарищем, - гордо заявил Воробьев. – Товарищ старшина или товарищ Воробьев. 

 – Хорошо, товарищ Воробьев… И все-таки, не надо так жарко выяснять отношения. И вообще не надо. Не самая подходящая ситуация для драки. Нам, господа… и товарищ Воробьев, о другом сейчас подумать надобно.

 - Тебе надобно, ты и думай о чем хошь, - огрызнулся Семен и, вспомнив, заметил: – А не ты ли, гусар, меня на дуэль надысь вызвать собирался?

 - Про дуэль это ты, товарищ Семен, сам придумал, у меня и в мыслях такого не было.

 - Как это не было?! Ты говорил: за такие слова на дуэль вызывают.

 - О дуэли я ничего не говорил, - повторил Прохор и, видя, что Семен немного остыл, продолжил: - Итак, господа, предлагаю прекратить разного рода пикировки и поразмышлять вот над чем…

 - Над чем? – тут же спросил Семен, которого всего лишь несколько секунд назад совершенно не заинтересовало предложение Сокольского подумать.

 - Во-первых, - гусар стал загибать свои длинные сильные, но излишне красивые и ухоженные, по мнению Семена, пальцы, - зачем мы здесь? Второе: где это – здесь? И, наконец, почему именно мы?

  - Ответ на третий вопрос кажется мне наиболее простым, - немного подумав, сказал поручик Орлов. – Вернее, это не ответ, но есть нечто, объединяющее всех нас. Все мы полегли на полях сражений, отдав свои жизни за родину. Еще конкретней – за Россию.

 - Это ты что ли за Россию жизнь отдал? – с вызовом спросил Воробьев, хмуро глядя на Орлова.

 - А почему нет? – пожал плечами Прохор Сокольский. – В моем и в твоем, Семен, случае все очевидно. Чужеземец напал на Россию, мы встали на ее защиту и погибли геройски. Но и Юрий Андреевич защищал родину, ту родину, которую он считал своей и единственной. И не важно, кто был его врагом. И Стас… Хоть он и не с чужестранными захватчиками сражался, а с жителями своей страны, но...

 - Ну, не только, - покачал головой Стас. - На стороне чеченцев много иностранных наемников воюет. Хаттаб, например, араб. Сука бородатая! Да там полно арабов и прочих мусульман.

 - …Стас тоже родину защищал. Мирных жителей, россиян.

 Воробьев хмыкнул, но промолчал.

 - Итак, господа, - продолжил Сокольский, - здесь собрались воины - патриоты России. Погибшие воины…

 - Мужики! – в голову Стаса пришла неожиданная мысль. - У меня есть еще одна версия. Правда, она… как бы это сказать?..

 - Говорите, Станислав, - подбодрил его Орлов. - Чем больше версий, тем короче путь к истине.

 - А что если нас по птичьему признаку сгруппировали?

 - Как это? – не понял Семен. – По какому такому птичьему признаку? Ну-ка, ну-ка. Про ангелов с их песнопениями я уже байку тут слушал. Чего еще про птичек расскажете?

 - Все просто, - стал объяснять Стас. – Ты Воробьев, Прохор - Сокольский, Юра – Орлов.

 - А ты? – спросил Семен.

 - Да, кстати, - заметил Сокольский, - по фамилии ты не назвался.

 - У меня смешная фамилия. Я Филин. Станислав Иванович Филин.

 - Как?

 - Фи-лин, - по слогам повторил Стас и посмотрел на реакцию товарищей. Прохор крякнул, Юра опустил глаза и почесал нос, спрятав улыбку в ладонь. Семен, казалось, не понял.

 - Ну и что? – сказал он. – Что здесь такого смешного? Не согласен.

 - С чем ты не согласен? – спросил его Орлов.

 - Чем это филин смешней воробья?

 - Если ты, Семен претендуешь на самую смешную фамилию, - с улыбкой сказал Сокольский, - что ж, я не против. Пусть твоя фамилия самая смешная. Однако в замечании Стаса что-то есть, господа.

 - Но не думаете же вы… - начал поручик Орлов, но его слова были прерваны внезапным появлением на свободной кушетке человека в средневековых доспехах и в белом балахоне с вышитым крестом на груди. Рука в железной перчатке сжимала цилиндрический шлем с алым плюмажем, с короткими острыми рожками и с прорезью для глаз. Длинные спирали белокурых волос падали на лицо и, переплетаясь с бородой, закрывали его целиком.