Ген мужества

 Все четверо изумленно уставились на пришельца, но тот вдруг стал быстро таять и вскоре исчез. Вместе со шлемом и перьями.

 И тут же на его месте появился другой, одетый в черную куртку с глухим воротом, черные брюки и черные лакированные штиблеты. На глазах – черные очки. Он полежал на кушетке неподвижно секунд десять, потом его рука, на которую, кстати, была натянута черная кожаная перчатка, судорожно, короткими механическими рывками потянулась к очкам. Снять очки черный человек не успел, так как вдруг тоже бесследно растаял, уступив место… даме.

 Незнакомка оказалась молодой соблазнительной блондинкой и предстала перед изумленной публикой неглиже. Белье на девушке было довольно странное - кожаное с металлическими бляшками и с шипами на них. А на нежные предплечья и голени стройных ног были прицеплены щитки, тоже кожаные и тоже сплошь в шипах. Впрочем, этот необычный наряд был не столько странен, сколько дополнительно придавал веса и без того льющейся через край сексуальности новоявленной. Блондинка силилась открыть глаза, и если бы ей это удалось, то они (Стас в этом совершенно не сомневался) оказались бы ярко-голубыми и бездонными как весеннее небо.

 Девица застонала, да так жалостно и вместе с тем призывно, что троих джентльменов (Семен остался сидеть на кушетке, недоуменно скривившись и почесывая затылок) мигом смело со своих мест и толкнуло к кушетке, на которой страдала прекрасная воительница.

 Первым оказался штаб-ротмистр. Он хотел приподнять страждущую за плечи, однако его руки прошли сквозь девичье тело.

 В ту же секунду незнакомка исчезла.

 - Что это было? – гусар изумленно посмотрел на товарищей.

 - Кто его знает! – Стас был потрясен не меньше Сокольского. – Баба в бронированном лифчике, рыцарь средневековый, и этот… человек в черном… агент Смит. Фантомы какие-то. Такое впечатление, что все они - персонажи компьютерных игр.

 - А это что еще за ерундовина, – недоуменно спросил Семен Воробьев. - фантомы, игры какие-то?..

 Стас не ответил, посмотрел на стену, в которой был заметен проем и подумал: «На все вопросы нам скоро должен кто-то ответить. Иначе…» Что будет, если обитатели здешнего мира не придут и не ответят на все накопившиеся вопросы, Стас не сумел предположить.

 - Я что-то есть захотел, - сказал он.

 - Я уже давно хочу, - грустно откликнулся Прохор.

 - А вы о жратве не думайте, - предложил Семен. – Вот я не думаю…

 - И что, - спросил Сокольский, - не хочешь?

 - Почему? Хочу. Просто не думаю. Вот закурить бы сейчас - это дело!

 - А ты не думай о табаке, - подколол Семена Прохор.

 - Господа! – сказал Орлов, - а ведь мы живые. Мертвые, как известно, есть не хотят.

 - И не потеют, - саркастически заметил Семен. – А кому известно? Ты что, уже был однажды покойником?

 Легкое шипение заставило всех повернуться к дверному проему.

 На пороге стоял мужчина средних лет и далеко не спортивной фигуры, несовершенство форм которой не мог скрыть даже балахонистый комбинезон светло-серого цвета. У вошедшего наблюдались серьезные залысины, короткая прическа тусклого пепельного цвета смахивала на лишайник. Глаза были под цвет прическе и балахону – серые, без блеска. Маловыразительный облик дополнялся скошенным безвольным подбородком.

 - На ангела не похож, - тряхнул кудрявой головой гусар.

 - На боженьку тоже не тянет, - подхватил Стас.

 - Ты кто? – спросил Семен.

 - Здравствуйте. Добро пожаловать в наш мир, который теперь и ваш тоже, - изрек незнакомец. - Меня зовут Федором Джоновичем…

 - Интересное сочетание: Федор и вдруг Джонович, - заметил Стас. – Или Джонович – это фамилия? Ты не югослав случаем?

 - Отчество, - сказал Федор Джонович. – А фамилия моя чисто русская - Скворцов. Но мы редко называем друг друга по фамилии и еще реже величаем по отчеству. Обычно просто – по именам. Меня вы можете называть Федором. Итак, я готов ответить на все ваши вопросы. Но вначале…

 - Федя, мы на Земле? – не дал договорить Скворцову Стас.

 Скворцов кивнул, но, вдруг погрустнев, сказал:

 - Точнее, под землей.

 - Так это ад! – воскликнул Сокольский.

 - Ад?.. – задумался Федор. – Ах, да… Нет, это не ад, не преисподняя, как вы это называете. Я обо всем вам расскажу, но вначале…

 - Год нынче какой на дворе? – спросил Стас.

 - На дворе?.. – не понял Федор.

 - Ну, в смысле, в каком времени мы оказались? Какой год сейчас?

 - Две тысячи двести девяносто пятый.

 - Фью! – присвистнул Сокольский.

 - Ни фига себе! – чему-то обрадовался Филин. – Вот нас занесло, мужики!

 - А нам тут есть дадут? – неожиданно спросил Воробьев, который сам предлагал недавно о еде не думать.

 - Да... люди из глубокого прошлого страдают отсутствием деликатности, - тихо и не совсем внятно произнес Федор, по-видимому, он разговаривал сам с собой. - Эту особенность надо учесть при дальнейшем общении. А впрочем, их несдержанность говорит о том, что наши предположения…

 - Чего ты там бормочешь? Я вопрос задал: харч будет?