Ген. Очень личная история

Весной 2015-го одна китайская лаборатория[1174] доложила о том, что ненароком пересекла рубеж допустимого. В университете Сунь Ятсена в Гуанчжоу команда, которую возглавлял Хуан Цзюньцзю, получила 86 человеческих эмбрионов из клиник ЭКО и с помощью системы CRISPR/Cas9 попыталась исправить ген, ответственный за распространенное заболевание крови (для этого специально выбирали нежизнеспособных в долгосрочной перспективе зародышей). В итоге 71 эмбрион выжил. Из 54 исследованных подопытных только у 4 ген оказался исправленным. Но что страшнее, система сработала неточно: у трети проверенных эмбрионов появились лишние, незапланированные мутации, в том числе в генах, критически важных для выживания и нормального развития. Эксперимент был остановлен.

Этот смелый, даже дерзкий эксперимент просто обязан был вызвать реакцию – и он ее вызвал. По всему миру ученые отозвались на предпринятую попытку модификации человеческого эмбриона сильнейшей обеспокоенностью. Самые уважаемые научные журналы[1175], включая Nature, Cell и Science, отказались публиковать результаты эксперимента, ссылаясь на множественные нарушения безопасности и этическую неоднозначность (статья в конце концов вышла[1176] в малоизвестном интернет-журнале Protein + Cell). Но даже если биологи читали об исследовании с беспокойством и страхом, они уже понимали, что это был лишь первый шаг за покоренный рубеж. Китайские исследователи выбрали кратчайший путь к перманентной инженерии человеческого генома, и эмбрионы вполне предсказуемо наполнились непредвиденными мутациями. Однако методику можно было разными способами модифицировать, чтобы с большой долей вероятности повысить ее эффективность и точность. Если бы, к примеру, использовали ЭСК и полученные из них сперматозоиды и яйцеклетки, можно было бы предимплантационным скринингом отсеять носителей вредных мутаций, значительно повысив уровень целевых модификаций.

Хуан Цзюньцзю сообщил журналистам, что планирует «сократить количество нецелевых мутаций[1177], [применяя] разные стратегии – лучше настроить „прицелы“ ферментов на выбранное место, вводить ферменты в другой форме, которая помогала бы регулировать продолжительность их жизни и прекращать тем самым их работу до накопления лишних мутаций». Через несколько месяцев он надеялся опробовать другой вариант эксперимента – на этот раз, по его ожиданиям, гораздо более эффективный и точный. Хуан не преувеличивал: технология модификации генома человеческого эмбриона может быть сложной, малоэффективной и неточной – но она не выходит за пределы научной досягаемости.

В то время как на Западе ученые наблюдали за эмбриональными экспериментами Хуана с оправданными опасениями, китайские специалисты были настроены куда более оптимистично. «Не думаю, что Китай захочет принять мораторий»[1178], – сообщал один ученый газете New York Times в конце июня 2015 года. Китайские биоэтики поясняли: «Согласно конфуцианским представлениям, некто становится человеком только после рождения. Это отличается от позиции Соединенных Штатов и других стран с сильным христианским влиянием, где благодаря религии людям может казаться, что использовать эмбрионы в исследованиях ненормально. Наша „красная линия“ в этом вопросе такова, что можно экспериментировать с эмбрионами не старше четырнадцати дней».

Другой ученый охарактеризовал китайский подход так: «Вначале делай, потом думай». Некоторые представители общественности, казалось, были согласны с этой стратегией; в разделе комментариев в New York Times читатели ратовали за отмену запретов на инженерию человеческого генома и призывали форсировать эксперименты на Западе – отчасти чтобы сохранить возможность конкурировать с азиатской наукой. Китайские эксперименты определенно подняли ставки для всего мира. Как выразился один писатель, «если мы не выполним эту работу, это сделает Китай». Стремление изменить геном человеческого эмбриона превратилось в межконтинентальную гонку вооружений.

Сейчас, когда я пишу эти строки, долетает информация, что еще четыре команды из Китая работают над внедрением постоянных мутаций в человеческие эмбрионы. Не удивлюсь, если к моменту выхода этой книги первая целенаправленная модификация эмбрионального генома уже свершится в лаборатории. Первый постгеномный человек, возможно, уже держит путь к своему появлению на свет[1179].