Ген подчинения. Том 3

— Время тогда было неспокойное, тяжелое и темное. Бесконечные стычки аристократии под бесконечные колониальные воины истощили корону. В моем родном городе царила безработица, нечего было есть, негде было спать. Казалось, мир сходил с ума, утопая во вшах, дерьме и болезнях, разносимых уличными крысами, что по тем временам не уступали размерам тех же крупных кошек. Помню, видел раз, как чьего-то здоровяка уличного кота, прихватив за горло, утаскивала в свое логово мерзкая лысохвостая.

Был я тогда сыном портовой шлюхи, не удосужившейся даже дать мне имя. Кобатская баба только и знала, что кутить, блудить, да люд чернорабочий грязью поливать. Хорошая женщина была — удивились? А вот да, именно хорошая, ибо в отличии от других портовых нежеланного отпрыска не утопила в канаве и не бросила псам на съедение, а вырастила как смогла, да и подкармливать не забывала. В то время я имел детство, которому многие бы позавидовали, и не стал бы я тем, кто я есть, если бы в один день к ней не явился тот, на кого мы сейчас и охотимся — бог.

Мать была популярной женщиной, но не слишком умной. Тогда за деньги она была готова лечь в постель со всеми, это её и сгубило, а вместе с ней сгубило и меня. Дело так было…

На одном из испанских перехваченных трофейных кораблей в наш портовый город явился некий весьма умный и заинтересованный в культурном прогрессе бог, одержимый созданием существ подобных тем же гомункулам. Как позднее выяснилось, звали его Аколнауакталь — ацтекский обезумивший от мести божок решил отомстить всей цивилизованной Европе, наполнив ту своими детьми и подчиненными, к слову, Ако отвечал за подземное царство своего региона, что, после устроенной испанцами бойни, было попросту переполнено злобными душами, ищущими мести. Так вот, стащив из своих закромов проклятое золото, тот решил обосноваться у своего врага под носом, выдумав весьма коварный замысел по исполнению своей мести. Как он собирался отомстить? Чужими руками и фактически без своего личного присутствия! Вручая беднякам заколдованные темной магией деньги, он буквально сводил тех с ума, загоняя бедолаг в могилу.

Та черная магия работала так:

Получив золото, она активировала в человеке все скрытые желания, будь те грязные, связанные с похотью и жадностью, или самые чистые и непорочные, как пожертвования и помощь близкому. Все мысли проклятого были нацелены на то, чтобы скорее потратить полученное сокровище, и вот, как только деньги покидали руки новоиспеченного хозяина, начинала действовать другая часть коварного плана Аколнауакталя. Шли минуты, часы, и бывшие владельцы, постепенно сходя с ума, начинали жалеть о содеянном, больше всего желая лишь одного, побыстрее вернуть утраченное золото. К этому времени, когда проклятый спохватывался и возвращался к тому, кому передал свои кровные, деньги чаще всего уже уходили дальше по рукам, провоцируя всё новые и новые всплески отчаяния и сожаления, доводившие безумных до самых тяжких грехов.

Той ночью мать передала мне один золотой, мне, мальчишке до этого видевшего разве что серебряник в руках уличных торговцев, сказав, что это мой подарок за все прошедшие дни рождения, которые мы вместе ни разу не справляли. Она предложила мне купить все, что только я пожелаю. Такое было истинное желание моей матери. Я был так рад, как сейчас помню, это чувство эйфории, окрылённости, как я бегу к местному торговцу хлебом и с гордость отдаю ему свой золотой в обмен на то, что мы с матерью будем питаться его лучшим хлебом целую неделю или даже больше.

На тот момент уже весь свежий хлеб был продан, на улице была ночь, близившаяся к утру, печь рано встававшего пекаря только-только начинала разгораться и вместо чего-то стоящего старик просто передал мне пару вчерашних булок, но и этого тогда для меня было достаточно. Радостный я бежал к своей матери, представляя, как та обрадуется. Я хотел, чтобы она мной гордилась, хотел увидеть её улыбку, но… В ту ночь я лишь увидел её испуганные глаза и слёзы перед тем, как незнакомец задушил её, а после и меня.

— Где деньги, крысеныш?! — кричал обезумивший хозяин монеты. — Верни мне их! повторял тот раз за разом.