Ген подчинения

Мне вдруг представились званые балы, которые два раза в год устраивала мадам Штерн в ее пансионе для благоразумных девиц. Туда приглашались кадеты из военно-морского училища, и обстановка царила самая благонравная. Я представила, как эти кадеты, заложив руки за спины, ходят мимо стоящих у стен пансионерок, а те орут благим матом, пока классные дамы потуже затягивают им банты на косах и парадных белых фартуках.

Меня слегка замутило.

Все мои знания о плотской стороне отношений между… разнополыми разумными существами, скажем так… носили почти исключительно теоретический характер, хотя мне случалось видеть, как совокупляются мелкие животные. Тяжело было представить, что кто-то — а тем более мой вредный, но манерный шеф — способен пойти на такое, пусть даже ради продолжения рода!

У меня мелькнула мысль взбунтоваться, поскольку мне претило участвовать в подобном. К счастью, я вовремя сообразила, как это неловко будет для шефа, за которым наблюдают остальные коты-генмоды. Мною овладела жалость с брезгливостью пополам, и я дала себе зарок не показать шефу ни словом, ни делом, как мне противно. По крайней мере, пока мы отсюда не выйдем. Там-то уж я выскажу Мурчалову все, что о нем думаю!

Ищет неразумных, безответных любовниц, тогда как — это я знала совершенно точно — по нему сохнет масса кошек-генмодов! И каких! Мадам Отрепьева, несмотря на фамилию — самая изысканная кошачья леди Необходимска, хозяйка известнейшего поэтического салона! А Виктуар Хвостовская, ведущая журналистка «Вестей»! А…

Но тут я запнулась в собственной внутренней отповеди, потому что услышала знакомый насмешливый голос:

— Ах, Мурчалов, боже мой, до чего неловко встретить вас здесь! И Анюточка с вами, ну надо же.

Подняв начинающие щипать глаза, я с ужасом увидела знакомую черную бархатную шубку Виктуар Хвостовской.

Внешне она казалась совсем беспородной (породистых генкотов не бывает, но многие, как мой шеф, например, выглядят крайне солидно), однако умудрялась носить и эту беспородность, и глубокий шрам над правым глазом с королевским величием. По слухам, шрам она получила в стычке за эксклюзивный материал.

Шеф мурлыкнул из кошелки и, довольно больно цепляясь когтями, вскарабкался мне на плечо.

— Взаимно, Виктуар, — сказал он. — Впрочем, радость встречи перевешивает неловкость. Неужели вы решились?

— И снова, и в который раз, — вздохнула журналистка. — А вы, смотрю, променяли верного Прохора на не менее верную Анюту? Не слишком ли она молода для таких дел?

— В самый раз. Пора ей понемногу узнавать о том, как на самом деле живется в этом городе, — сообщил Василий Васильевич.

Собравшись с силами, я пробормотала слова приветствия. В присутствии Виктуар я всегда немного теряюсь. В детстве я зачитывала ее статьи до дыр и вклеивала их в альбом. Она в некотором роде моя героиня.

— Анюта, — Виктуар обратилась ко мне. — Вы, главное, не жалейте нас. Мы не прощаем жалости, так же, как и люди. Георгий, поехали.

С этими словами она тронула за ухо человека, на плече которого сидела — хмурого детину в одежде прислуги.

— До чего же печально, — сказал со вздохом шеф, щекоча усами мою шею. — Женщинам это тяжелее, чем нам. Но что поделать, если мы хотим, чтобы отпрыски были свободными?..

— О чем вы? — спросила я, продолжая медленно идти вдоль стола с орущими и спящими в клетках кошками.

— Ну как же, — шеф продолжил говорить мне на ухо, чтобы слышала только я. — Вы ведь знаете, что все генмоды наделены генами, которые позволяют людям со специальными устройствами нас контролировать. Мы ведь только в прошлом месяце расследовали кражу такого устройства.

Я кивнула: инцидент с госпожой Соляченковой и вороной был еще свеж у меня в памяти. А чего стоили глаза — то есть контактные линзы! Фу.

— Чтобы вывести эти гены из популяции, нам приходится скрещиваться с обычными животными. В этом случае, даже если в помете пять или шесть котят, шанс, что хотя бы один из помета получит весь комплекс нужных генов и станет разумным, невелик. Мой дед пробовал десять раз, прежде чем удалось зачать мою мать. Моя обожаемая матушка решилась на это дважды… — он вздохнул. — И, как она мне говорила, после первой неудачи второй раз потребовал от нее всей ее воли. К сожалению, вместе с правильными генами мне досталась и та часть, которая отвечает за уязвимость перед булавками, брошами и другими орудиями подчинения. Эти гены рецессивны, а потому безвредны для меня, но если я произведу потомство с другой такой же, как я, то имею шанс передать эту уязвимость потомкам.

— Но ведь в вашем поколении, наверное, есть и те, у кого нет этого генного комплекса, — тут же возразила я. — Наверняка среди них вы могли бы…

— И кто из этих счастливиц согласится с открытыми глазами отравить всю их очистившуюся трудами предков генетическую линию? — спросил шеф с горечью. — Или вы предлагаете опуститься до евгеники и убивать новорожденных котят с ненужными нам признаками?