Ген подчинения

Нет, конечно же, это был генмод — никто бы не допустил через порог обычного козла. И уж тем более обычный козел не пристроил бы между рогов шляпу-котелок, и не стал бы носить черную шелковую попону, не сжевав ее. Пансион мадам Штерн находился за городом, при нем держали животных, и на повадки козлов я насмотрелась.

Этот козел вел себя степенно, даже слегка надменно.

По тому, как тут же затихли и подскочили с мест медички, я решила, что, должно быть, он один из преподавателей Медицинской академии. И верно: они тут же чуть не хором произнесли: «Здравствуйте, профессор!»

Козел размеренно кивнул им — а может быть, просто так мотнул головой.

Бариста, вежливо поклонившись козлу, осведомился:

— Что сегодня изволите отведать, Матвей Вениаминович?

— Смотрю, у вас довольно оживленно, — брюзгливо проговорил козел. — Ну что ж, мне, как всегда. Ваших лучших обжаренных зерен.

— Сию секунду, — снова поклонился бариста. — Не желаете ли пройти на ваше обычное место? Вас немедленно обслужат.

«Обычное место» профессора оказалось прямо напротив моего, и я могла совершенно беспрепятственно наблюдать, как профессору Матвею Вениаминовичу принесли блюдце с поджаренными зернами, которыми он тут же аппетитно захрустел.

Я вздохнула и откусила от последней печеньки-макароны — как, неужели последней?! Когда я успела приговорить две предыдущие?

Тщательно разжевав первую порцию, профессор замер. Затем повернул голову и внимательно посмотрел на меня желто-черным глазом. Я тоже торопливо оглядела себя, опасаясь, что нечаянно пролила кофе на лиф платья или посадила где-то пятно сливок. Чтобы скрыть неловкость, я сделала еще глоток кофе — и снова поразилась его странному вкусу, даже закашлялась.

— Сударыня, — сказал профессор тем же надменным тоном, — рискуя прослыть грубияном, все же спрошу — почему только у вас одной кофе кофе практически не тронут?

— Н-ну… — пробормотала я. Почему-то мне не пришло в голову, что можно ограничиться вежливой полуправдой. — Очень странный вкус, знаете ли.

— Да, — сказал профессор. — Странный вкус… Скажите, где я мог вас видеть, юная особа? Не связаны ли вы как-то с сыщиком Мурчаловым?

Я слегка покраснела: привыкнуть к тому, что все в городе, особенно генмоды, знают шефа, я уже успела, а вот к тому, что так же начинают узнавать и меня саму, еще нет.

— Я его помощница.

— Ну конечно, — кивнул профессор. — Анна Владимировна Ходокова, не так ли?

Удивленная тем, что он даже мое полное имя запомнил, я кивнула.

— Хм. По всей видимости, ваш наниматель сейчас в соседней гимназии по деликатному делу, так? Мое дело также деликатно и не терпит отлагательств, поэтому я хочу, чтобы вы немедленно извлекли его из пучин сладострастия и принесли сюда.

— Что?! — мне оставалось только хлопать глазами на такое нахальство.

— Что слышали! — козел (а сейчас у меня не поднимался язык назвать его как-то иначе) требовательно стукнул копытом по полу. — Речь идет о возможном преступлении века! По всему городу, — он сделал драматическую паузу, — продают поддельный кофе!

Глава 4. Контрафактный кофе — 2

Василий Васильевич, конечно, не обрадовался, когда его отвлекли от такого важного дела.

К счастью, он уже заканчивал. Когда я, слегка переживая, вернулась в спортзал и приблизилась к знакомой красной занавеске, он выходил оттуда, высоко подняв хвост. Сперва шеф был раздражен, но услышав, что в деле с кофе замешан козел Матвей Вениаминович, шеф тут же оживился.

— Он — важная шишка? — спросила я шефа, когда мы с ним вместе выходили из гимназии.

Точнее, я выходила, а шеф сидел у меня на руках.

— Как сказать… Он — преподаватель Медицинской академии, но еще и работает в Центральной больнице. Диагност милостью божьей. Если когда-нибудь серьезно заболеете, молитесь, чтобы он согласился взяться за ваш случай.

Я чуть было не спросила, как же он лечит больных — с копытами-то, — но вовремя прикусила язык. Очень невежливо напоминать генмодам о физических ограничениях, связанных с их телосложением!

Матвей Вениаминович и шеф проговорили недолго: в той же самой кофейне они быстро заключили договор — шеф берется за это дело и доводит его до момента, когда совершенно ясно, почему именно кофе был подменен. Дальше Матвей Вениаминович подключает полицию или решает дело по другому, в зависимости от обстоятельств.

— Буду премного вам обязан, — сказал козел. — Признаю, что момент я выбрал неудачный, но вы ведь уже там закончили, не так ли?

— Закончил, закончил, — закивал шеф, ни намеком не показывая, что назойливое любопытство в его делах ему неприятно. — Сделал все, что мог.

— Бесполезная плотская суета, — проворчал козел. — Все равно все зависит лишь от шанса… Увольте, я не играю в эти дурацкие игры! Даже самое одаренное потомство подобного унижения не стоит.

Наверное, еще утром я бы с козлом согласилось. Но у меня было время успокоиться и подумать, поэтому я чуть было не сказала ему, что тогда и возня с кофе — тоже бесполезная плотская суета!