Ген подчинения

Это был не первый мой опыт влезания вместе с шефом в сомнительное предприятие. Первый состоялся, когда мне было лет тринадцать; может быть, как-нибудь при случае расскажу. Колючую проволоку я никогда не любила, но довольно неплохо умела ее преодолевать.

Правда, с такими густыми и плотными рядами я столкнулась впервые. Обычно колючую проволоку натягивают одним витком поверх забора. Тогда достаточно просто кинуть сверху плотную куртку или пальто, а потом перепрыгнуть.

В этот раз пришлось повозиться: и кусачками поработать, и пальто пошло в ход. Я так и оставила его висеть на проволоке: сниму на обратном пути. Все равно перелезать еще раз, отцеплять его сейчас — только время терять.

«Если придется бежать второпях, брошу, — решила я. — Пусть шеф мне новое покупает!»

Пальто все равно было старое, мужского кроя, и мне не нравилось.

Но и внутри, за проволочной оградой, мы с шефом не нашли ничего такого, что стоило бы прятать.

Молодые сосны, лет двух-трех лет от роду, были высажены стройными рядами, как на плантации. В прохладном ночном воздухе они приятно пахли смолой.

Но сосен в окрестностях Необходимска полно — тоже мне сокровище! Может быть, эти деревья что-то маскируют? Но что?

Мы прошагали несколько рядов таких сосенок, как вдруг запах смолы сменился запахом кофе. Не сказать, чтобы сильным, однако вполне отчетливым. Я заозиралась, машинально ища взглядом кофейные деревья. Накануне в библиотеке я посмотрела, как они выглядят: такие кустики. Ничего подобного — все те же самые сосенки, совершенно одинаковые в лунном свете!

Хотя… не совсем одинаковые! Если присмотреться, было видно, что у тех, мимо которых мы сейчас шли, иголки отливали красноватым!

Тут же я вспомнила розоватые иглы звездчатых деревьев в мастерской Кунова, куда нам пришлось зайти по прошлому делу.

— Анна, поднесите меня к одному из этих деревьев, я его обнюхаю, — распорядился шеф из рюкзака.

Я послушалась, а заодно понюхала дерево и сама. Ну да, точно! Запах кофе стал еще четче. Присмотревшись, я разглядела, что аккуратные молодые шишечки на концах еловых веток металлически поблескивали, что не положено добропорядочным шишкам.

— Ну вот, — сказал шеф довольно. — Все и подтвердилось. Незаконные манипуляции с генами!

— Откуда вы знаете, что у них нет на это разрешения? — удивилась я.

Я-то думала, что мы с шефом наткнемся на склад контрабандной продукции или на тайную химическую лабораторию, в которой мелют кофейные бобы и добавляют в них что-нибудь неудобоваримое. Тогда все было бы понятно. Но… если это и правда генетически модифицированные растения, то что в этом плохого? Тогда вся вина, скорее всего, лежит на кофейнях, которые распространяли генетически модифицированный аналог под видом настоящего, а вовсе не на производителях! Ну или, по крайней мере, на тех и других.

— Милая моя, да разве Ореховы и другие крупные экспортные компании позволили бы им такое разрешение получить? — вздохнул шеф, как будто был слегка во мне разочарован. — Не говоря уже о том, насколько в нашем городе в принципе трудно оправдать какие бы то ни было генетические исследования, если только ты не работаешь на Военный флот…

«Но ведь они получили разрешение раньше, когда пытались вырастить экзотические фрукты в открытом грунте», — хотела сказать я.

И не успела, потому что мы услышали очень спокойный, какой-то неживой голос:

— Нарушители, стоять! Выйдите между рядами посадок и поднимите руки над головой!

Меня в этом голосе поразило то, что он был совсем молодым. Почти мальчишеским. Это совсем не вязалось с его безэмоциональностью.

Я быстро сняла рюкзак с плеча, прислонила его к стволу ближайшей генсосенки. Шеф либо затаится, либо сбежит, по обстоятельствам. Сама же я вышла между рядами сосен, как и было сказано.

Охранник стоял напротив меня, метрах в пятидесяти, ноги на ширине плеч. Лунный свет блестел в короткой щетине у него на голове, обрисовывал складки мешковатой одежды. Плечистый и мощный детина. На таком расстоянии и в темноте судить трудно, но я решила, что я ему чуть выше плеча, а по весу хорошо если в половину легче. Это, конечно, проблематично. Но, как говорила мадам Штерн, «у женщины всегда должны быть свои приемы».

В ее случае таким приемом была ядовитая шпилька, приколотая на шляпку. Мне он не подходил: я рассеянна, могу уколоться сама. Тем более мадам Штерн верила, что все девочки в ее заведении должны развивать свои собственные таланты, а не копировать находки старших.

— Простите, — проговорила я дрожащим голосом. — Тут… поезд убежал, а я никого не знаю в деревне… у вас дырка была в заборе…

— Нарушитель, поднимите руки над головой, — повторил неизвестный тем же ровным механическим голосом.

Он мне с самого начала показался странным, а теперь эта странность только усилилась. Допустим, Златовские окружили свои посадки проволокой, потому что их предприятие и в самом деле незаконное. Допустим, они поставили охрану из тех же соображений, из которых любой фермер охраняет свои посадки.