Ген поиска (СИ)

За окнами между тем удлинняющийся февральский день перевалил за полдень. Бьющие в окна косые солнечные лучи так и приглашали вздремнуть. Однако я крепился. Мне хотелось закончить свое небольшое расследование уже сегодня, тем самым доказав Елене, что я ничуть не хвастался.

И… мне, кажется, все же удалось выйти на кумпанство под названием «Хвост и лапы», которое, если я все понял правильно, в основном и управляло этими многочисленными подрядными организациями.

Однако, когда я открыл список фамилий учредителей, мне показалось, что я все-таки задремал на столе. Пришлось даже потрясти головой, отгоняя впечатление полной нереальности происходящего.

Но список фамилий не изменился. Поразительно.

Глава 25 Как красть картины — 8

…Двенадцать или тринадцать лет назад портовые склады еще не представляли собой настолько злачного места, как теперь. Огромный пожар еще не отбушевал, превратив часть их в рассадник преступности и удобное место для мокрых дел. (Кстати говоря, если вы считаете, что дело, которое я описываю, имеет какое-то отношение к пожару, то должен вас разочаровать — и рад бы завершить повествование эффектным аккордом, но увы: поджог случился годом позже, в результате официальной облавы ЦГУП, в результате которой полетели головы, а мой друг Пастухов, наоборот, получил вне очереди должность старшего инспектора.)

Однако уже тогда эти склады считались местом неспокойным, полным, как выражалась Бонд, «криминогенной активности» (фраза, которую она калькировала с условно родного ей галлийского языка — они с матерью переехали в Необходимск, когда Вильгельмине было лет семь). Здесь проворачивались разного рода подозрительные дела, контрабанду принимали и перепродавали, даже особенно не скрываясь; а между складами и лабазами помещались трактиры, где можно было нанять людей для мокрого дела, и хибары, где обитало самое дно человеческое — нищие, эмигранты, пьяницы-матросы, оставшиеся без найма… Хуже, чем Оловянный конец с его заводскими общежитиями!

В общем, трущобы эти стоило бы почистить еще в прошлом веке, однако у городских властей все не доходили до них руки. Сейчас там значительно чище: во многом помог пожар. Чего стоит один-два припрятанных трупа в месяц по сравнению с постоянными миазмами преступлений, растекающимися по всему городу!

Не знаю, стоит ли ждать еще одного такого выгорания, чтобы наш глубокоуважаемый магистрат наконец-то озаботился остатками этого вертепа, или ход прогресса все же сметет его сам по себе… Но я отвлекся.

Итак, на склады я явился для разнообразия своими ногами, без Прохора, но с Пастуховым. Мой верный камердинер не сопровождал меня потому, что в этой среде его легко могли узнать. Мне вовсе не нужна была поножовщина там, где ее легко избежать!

А Пастухов я взял — пригласил — потому, что идти в портовые склады в одиночку было бы откровенной глупостью. Мне, конечно, случалось совершать свою долю безрассудств, но обычно они происходили внезапно, под влиянием момента. Безрассудства, на обдумывание и планирование которых ушло больше суток — это не в характере Мурчалова!

Пастухов, едва выспавшийся после очередного ночного дежурства, оглушительно зевал, хотя день уже клонился к закату, так что теоретически время придавить подушку у него было. Я же держался, стараясь не копировать зевоту — хороши бы мы были, провоцируя друг друга.

Поскольку пришлось обходиться без Прохора, а день выдался более холодным, чем накануне, я изменил своим принципам и надел на лапы подобие сапог (разумеется, оставляющих когти открытыми), а сам завернулся в специальный теплый тулуп с такими застежками, чтобы их — теоретически! — можно было закрепить без посторонней помощи. Сразу скажу, что реклама здесь врала: возможность эта осталась только теоретической, снимать и надевать эту красоту мне всегда помогал Прохор или другой генмод. Собственно, еще одна причина, почему я не люблю одежду для генмодов.

Как и было уговорено, мы встретились с Еленой на углу около склада купца Антипова — тот еще подозрительный делец. Большой пожар его разорил и, я скажу, туда ему и дорога. Но тогда этот склад представлял собой монументальный сарай из толстых посеревших бревен. По требованиям Магистрата рядом был установлен фонарь — впрочем, едва тлевший и постоянно моргавший, — который и облюбовала Елена по своему обычаю.

Вот кому я позавидовал: оперенье у филинов достаточно толстое, а когти холода не чувствуют — все это позволяет даже зимой обходиться без одежды.

— А, Мурчалов, смотрю, вы точно вовремя! — сообщила нам сова.

Как она узнавала время, осталось загадкой, поскольку часов при ней не было видно. Я их, кстати говоря, тоже не носил, хотя деньгами озаботился; однако у Пастухова часы имелись — на оборотной стороне форменной бляхи, которую он носил на шее. Часы — очень важный инструмент полицейского.

— Вовремя, вовремя, — пробурчал я.

— Тогда пойдемте!