Ген высоты 2.0. Женский взгляд. Биография первой российской альпинистки, выполнившей программу 7 Вершин

В качестве примера коммерческого альпинизма чаще всего приводят современные восхождения на Эверест. Ну действительно: тут и провешенный перилами маршрут, и кислород, и поддержка шерп. А как быть, например, с набирающими популярность бескислородными восхождениями на восьмитысячники? Обычно их совершают по классическим провешенным маршрутам, но без кислорода и внешней поддержки. Вот уже второй сезон несколько человек прошли в таком стиле связку Броуд-Пик и К2, что, по-моему, безмерно круто. Настоящий это альпинизм или нет?

Или вот тоже популярные теперь технические восхождения с гидами. Мы с гидом Виктором Афанасьевым осенью залезли на вершину Дыхтау (5204 м) в Кабардино-Балкарии по маршруту «4Б» категории сложности. Лезли как положено, в связке-двойке, без провешенных перил и внешней поддержки. Конечно, Витя практически всегда лез первым, а я страховал. Какой это альпинизм? Я, кстати, полностью согласен на определение «коммерческий»: я не профи, а любитель и пользовался услугами профессионального гида. Но если тот же самый маршрут так же пролезет разрядник: вторым, за лидером? Такое ведь часто бывает. В этом случае какой это будет альпинизм? Настоящий?

Современный альпинизм стал очень разнообразен в своих проявлениях. На краях спектра спортивные восхождения высокой сложности и коммерческие экспедиции с полным сервисом, а посередине – такое множество вариаций, что четкую границу провести крайне трудно.

Соображение второе: идеологическое.

Я (да и не только я) считаю альпинизм занятием очень личным и в чем-то индивидуальным. Потому что горы – это в первую очередь не про выигранные чемпионаты и покоренные вершины, а про познание себя, расширение границ возможного, красоту этого мира и искренние человеческие отношения. А значит, у каждого человека, личности – свой собственный персональный путь в альпинизме.

Все зависит от твоего желания и возможностей. Хочешь – занимайся в горном клубе (отделении ФАР, как у нас, или в общественной организации, как в большинстве стран). Хочешь – ходи и тренируйся с профессиональным гидом. Организованные группы, подготовленные маршруты, а за рамками чисто альпинизма: походы, трекинг, скитур, фрирайд и многое другое. Выбирай, что тебе хочется, придумывай новое, в общем – иди своим путем.

И тут не может быть секты, которая обладает правами на единственно правильный способ ходить в горы, объявляя остальные ненастоящими.

Соображение третье: стратегическое.

Я хожу в горы уже почти 35 лет, около 25 лет катаюсь на горных лыжах, занимаюсь скитуром и фрирайдом. Я по себе знаю, насколько лучше и сильнее становится человек, занимающийся горными видами спорта. Поэтому я рад тому, что в последние годы популярность этих видов стремительно растет. Это и мир сделает чуточку лучше, и обеспечит базу, питательную среду для альпинизма высоких достижений. Пока альпинизм популярен, он точно не умрет. Появятся и новые герои, и новые, невероятные восхождения.

Но растущая популярность приносит с собой и новые вызовы. В первую очередь это безопасность и экология. И здесь крайне важна роль профессионального горного сообщества. Лучшие практики уже есть, но необходимо их повсеместное распространение и применение. Эту задачу не решат государства и чиновники, здесь нужно активное участие и взаимодействие альпинистских клубов и федераций, ассоциаций горных гидов, спасательных служб, национальных парков и outdoor-media. По-моему, решение этих задач гораздо важнее для будущего альпинизма, чем выяснение, какой альпинизм «правильный».

Ну и закончу, немного дополнив замечательный слоган проекта Mountain Planet:

Горы для всех, горы ближе и безопасней!»

7. Семь Вершин – что дальше? Проект «Снежный барс»

В конце 2008 года я отправилась на высшую точку Антарктиды – массив Винсона высотой 4892 метра. На нее тоже просто так не подняться, там та же американская монополия, что и на Денали, только еще жестче: компания, организующая экспедиции на Белый материк, всего одна[39]. И прежде чем отправиться в Антарктиду, необходимо заполнить огромное количество бумаг и отправить свое резюме с опытом восхождений. Сотрудники фирмы рассмотрят твое резюме и примут решение, имеешь ли ты право подняться на высшую точку Антарктиды или нет. Далее, если повезет и ты пройдешь строгий отбор американцев, нужно переместиться на другой край земли – в городок Пунта-Аренас – самую южную точку чилийской Патагонии. Именно оттуда раз в неделю самолеты перелетают Южный Атлантический океан и переносят всех страждущих на Белый материк. Правда, порой ожидание в Пунта-Аренас может затянуться: погода в тех краях крайне неустойчивая, и предсказать, когда ты окажешься по ту сторону океана, вряд ли возьмется даже самый опытный знаток здешних мест.

Перелет из Пунта-Аренас до аэропорта в лагере «Юнион Глетчер» занимает около четырех с половиной часов. Он находится на высоте около 1000 метров на леднике Юнион, который и дал название самому лагерю.