Гендальев

Времена жуткой дедовщины в армии прошли, поэтому всё, что испытал тяжёлого на себе Гендальев, ограничилось злыми насмешками над его телосложением и фамилией. Множество раз за первый месяц службы ему пришлось рассказывать одну и ту же историю о том, как его покойный отец сменил в молодости фамилию в честь волшебника из «Властелина колец».

Самым трудным, пожалуй, был подъём в шесть утра. Привыкал он к этому очень долго, ведь в армии нельзя было опоздать, или прогулять, здесь вообще было нельзя ничего, что прямо не разрешили, и это угнетало. Виктор Гендальев привык во всём полагаться на старшую сестру и знал: что бы ни случилось, он всегда может рассчитывать на поддержку. Но здесь поддержки не было и, как правильно сказала сестра, он оказался в положении щенка, брошенного в воду: либо выплывет, либо утонет. В его случае «утонуть» значило бы превратиться в полное ничтожество и, вернувшись домой через год, постепенно опускаться до уровня уличного попрошайки.

Кто знает, может он и утонул бы, если бы не новый друг, с которым он познакомился в армии.

Муса Джалиев был парнем с крепким кавказским воспитанием. Его твёрдый характер сразу подчинил себе большинство их общих с Витей сослуживцев. Трудно понять логически, что заставило Мусу взять под свою опеку этого неказистого, толстого и жалкого сопляка. Возможно, всё дело в том, что они были яркими противоположностями. Если Гендальева все вокруг презирали и старались унизить, то Джалиева наоборот, боялись и уважали.

К чести Вити Гендальева, он не пытался перед Мусой заискивать и не набивался в друзья, как большинство других. И дело тут не в том, что Гендальев был горд, скорее наоборот, слишком неуверен и стыдлив. Он попросту не пытался пробиться через кучу этих лицемерных соискателей дружбы Сильного. Он понимал нутром, что слишком жалок для этого.

Джалиев был по-своему необыкновенен. Горделивая осанка, стальные мускулы и вдобавок звание мастера спорта по боксу, делали его фигуру в глазах остальных солдат значительней любого младшего офицера. Но все они не были искренними, их симпатия была настолько сдобрена страхом, что ни у одного нормального человека, подобная гипотетическая дружба, просто не могла вызвать интереса. Разве что обеспечить себя пристяжью, командой угодливых шестёрок, готовых стирать носки и прочее.

Джалиеву это было не интересно. И вот он почему-то взялся опекать Гендальева.

«Ты должен быть сильным, друг мой», – часто говорил он ему.

«Мужчина, всегда должен быть готов постоять за себя».