Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии

Хотя либеральные государства якобы неохотно вмешиваются в «личный мир» семейной жизни, их налоговая и социальная политика влияет и здесь на использование времени. В частности, до недавних пор они поддерживали и предполагали гендерное разделение труда, базирующееся на норме пожизненного брака, мужчине «кормильце» и неоплачиваемом домашнем труде. Напротив, социал-демократические страны Скандинавии приняли комплекс мер по образовательной, социальной и политике занятости, целью которых является поощрение более равного распределения совместной домашней работы, оплаты труда между мужчиной и женщиной. Кубинский Семейный кодекс 1975 года на законодательном уровне обязал мужчин принимать участие в работе по дому и воспитании детей, а испанский закон 2005 года включил эти обязанности как часть брачной клятвы в церемонии гражданского бракосочетания. Это показывает даже более прямое государственное вмешательство в то, как члены семей должны тратить свое время. Однако на практике никакого реального намерения обеспечить исполнение мужчинами своих обязанностей сделано не было (Sloan, 2005; Tremlett, 2005). Аналогичным образом инициированные феминистками проекты в Милане, Риме и Барселоне в конце 1980‑х и в начале 1990‑х о планировании использования времени в своих городах не только для обеспечения доступа к общественным услугам, но и к балансировке оплачиваемых и неоплачиваемых обязанностей и поощрения более равного распределения домашней работы имели своим результатом не более чем небольшие изменения во времени работы государственных служб, и все (Perez‑Molina, 1998; Tronto, 2003; Blakeley, 2004, p. 193).

В «Меняющихся временах», Джонатан Гершуни (Jonathan Gershuny), ведущий исследователь использования времени, основывается на увеличении данных количественных исследований времени для анализа некоторых аспектов взаимосвязи между государственной политикой и повседневным поведением. Он утверждает, что «если мы сможем измерить, на что члены обществ тратят свое время, мы получим возможность понять как — общество работает». Его цель это «собрать по кусочкам, для развитых стран, всеобъемлющую картину, вобравшую в себя всю каждодневную деятельность, работу, неоплачиваемую работу, досуг и время потребления», и использовать эти данные для оценивания экономической активности, сравнения моделей использования времени между и внутри стран и для нахождения длительных социальных изменений» (Jonathan Gershuny, 2000, pp. 1, 4). Он исходит из того, что такая активность взаимозависимая (так, различные виды потребления стимулируют различные формы занятости) и что этот подход обеспечит более выразительную картину экономической активности, чем традиционные представления, сфокусированные только на оплачиваемой работе. Совсем недавно он соединил принятые, базирующиеся на деньгах подходы к бюджетам, с новым, базирующемся на времени, для того чтобы показать, как вычисление государственного дохода может создавать «всеобъемлющий подсчет экономической активности всецело в терминах времени» (Gershuny, 2005).

Этот анализ использования времени имеет явное политическое значение; более того, Гершуни утверждает в своей книге: «Это присутствует в современной политической повестке дня, об этом и написана эта книга», и еще: «Точка зрения, осмысливающая, что происходит в этом мире, изменяет его». Он утверждает, что современные западные общества стоят перед выбором «режима использования времени», такой режим — это способ управления временем как с помощью краткосрочных политических курсов, таких как регулирование рабочего времени или предоставление декретного отпуска, и долговременной политики — образования, возможности выхода на пенсию. Он пишет, что так как потребление стимулирует производство, на макроуровне «больше досуга может означать больше работы» (выделено в источнике), и Гершуни защищает сокращение рабочих часов и проведение политики «образование для потребления», поощряя тем самым такие виды досуга, которые создают спрос на дорогостоящие блага, требующие квалифицированной, хорошо оплачиваемой и удовлетворяющей работы. Тут он пишет, что если, например, большее количество людей пойдет в оперу, тогда будет возможно платить оперным певцам достаточно для их мотивации учиться долгие годы; аналогично, переоценка понимания хорошей еды будет поощрять людей питаться в ресторанах, где еда готовится и подается с осторожностью и мастерством, а не в «автоматизированных пародиях на традиционные услуги, представленных ресторанами быстрого питания». Другими словами, социал-демократический режим использования времени противостоит «эксцессам, безусловно, Дикого Западного капитализма», и «поддерживает будущий экономический рост, оказывающий содействие такому свободному потреблению, которое создает хорошие рабочие места и ведет к меньшему давлению времени, меньшему неравенству и более счастливому обществу» (Gershuny, 2000, pp. 10, 97, 37, 10, 10-11).