Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика

Спад радикализма 1920-х годов ослабил практическую актуальность научных споров по поводу гендера. Следующее поколение занималось главным образом сугубо академическими дискуссиями. На «женский вопрос» в политике был получен ответ от новых наук – психологии и социологии. Одно из направлений исследования задалось следующими вопросами: каковы психологические различия между женщинами и мужчинами и каковы их причины? Начало этому направлению было положено в Соединенных Штатах на рубеже XIX и XX веков. В итоге было получено множество результатов, не всегда равнозначных по своему качеству. В конце 1930-х годов произошло объединение традиций исследования различий между полами и новых технологий стандартизированных тестов на установки и личностные качества, нацеленных на измерение маскулинности и фемининности как собственно психологических качеств. В результате проведения этих тестов были составлены схематичные шкалы маскулинности и фемининности (М/Ф), на основании которых началась работа по диагностированию девиаций.

На первый взгляд, если судить по источникам характеристик, оценка характера человека по шкале выглядела нейтральной. Академическая социальная наука рассматривала этот вопрос, используя другие понятия. Джесси Тафт разработала идею культурной маргинализации женщин. Эта идея легла в основу подхода, значимого в силу того, что в центр социального анализа гендера помещены власть и эксклюзия. Однако основные академические разработки приняли другое направление. Оно было связано с распространением в 1930-е годы понятия «социальная роль». Понятие социально предзаданного сценария индивидуального поведения, который сначала осваивается, а потом проигрывается, было с легкостью применено к гендеру.

К 1940 году стали употребляться термины «половая роль», «мужская роль» и «женская роль». К концу этого десятилетия американские социологи Мирра Комаровски и Толкотт Парсонс разработали функционалистскую теорию половых ролей и связанных с ними культурных противоречий. Эти идеи срослись с такими развивающимися областями деятельности, как консультирование по вопросам семьи и брака, психотерапия и социальная работа в рамках государственной политики благосостояния. Представление о нормативной «половой роли» и различных паттернах «отклонения» от нее стало исключительно влиятельным, обеспечив тем самым практические возможности «исправления» девиаций и теоретическое обоснование заботы и помощи как профессии («helping professions»). «Половая роль» с тех пор остается центральной категорией академического подхода к гендеру, при этом литература по различиям между полами также постепенно подпадает под рубрику «роли».

Тем временем психоанализ способствовал развитию новых направлений в антропологии. Фрейд и его последователь Геза Рохайм утверждали, что эдипов комплекс универсален и в какой-то форме возникает во всякой культуре. В 1920 – 1930-х годах такие антропологи, как Бронислав Малиновский в книге «Пол и подавление в первобытном обществе» («Sex and Repression in Savage Society») и Маргарет Мид в книге «Пол и темперамент в трех примитивных обществах» («Sex and Temperament in Three Primitive Societies»), опираясь на свои полевые исследования, стремились доказать наличие связи между социальной структурой и эмоциональной динамикой сексуальности. Малиновский, более верный идеям Фрейда, основывал свою аргументацию на функциональной необходимости подавления и рассматривал развитие обычаев в системах родства как средство достижения этой цели. Мид больше интересовалась эмоциональной окрашенностью культуры в целом. Разработанный ею подход сыграл определяющую роль в формировании «культурно-персональной» («culture-and-personality») школы в американской антропологии. Но наиболее важным следствием их исследований стало, видимо, то, что они показали: разные культуры по-разному подходят к полу и гендеру. Экзотика жизни на островах Тробриан, в Самоа и Новой Гвинее продемонстрировала людям Запада идею обусловленности поведения социальным сценарием. Поэтому стало сложно любой аспект гендерных отношений воспринимать как нечто само собой разумеющееся.

К середине XX века некоторые интеллектуальные течения начали сливаться в один поток, и тем самым была подготовлена почва для рефлексивного синтеза. Практически одновременно, в течение пяти лет, были опубликованы три фундаментальных работы, освещавших поразительно близкую тематику. Одна из них была написана в русле полевой антропологии, вторая – теоретической социологии, третья – экзистенциалистской феноменологии. Все вместе они придали социальному анализу гендера его современную форму.