Гендер в советском неофициальном искусстве

В сборнике эссе Маргариты Тупицыной «Критическое оптическое» был помещен текст «После перестройки: кухарки или женщины, управляющие государством», названный в честь одноименной выставки, в котором критик рассматривала гендерную асимметрию в постперестроечном художественном круге. Тупицына ввела термин «патриархальное подсознательное», означающий усвоенное и унаследованное от официальной культуры патриархальное сознание, которым обладало большинство неофициальных художников. В этом эссе Тупицына анализировала состояние художественной среды Москвы и Петербурга 1992 года с точки зрения феминистской критики. Разобрав произведения художников конца 1980‐x – начала 1990-х, она, исследовав их социальные контексты, пришла к выводу, что не только мужчины не осознавали собственной доминации в среде, но и женщины не считывали эти отношения как ненормальные, неравные.

В похожих терминах можно описать и социальное положение женщины в советской семье: несмотря на двойную нагрузку «работающей матери», женщины (в большинстве своем) не считывали ее как проявление неравенства или дискриминации, в первую очередь потому, что эти проблемы не осознавались как статистические, а казались тогда скорее проблемами личного характера или личными же ошибками в организации жизни семьи.

Заключение

Положение женщины в ХХ веке менялось стремительно, и это естественным образом влияло на самосознание обоих полов. Ранее такие процессы, как рождение и воспитание потомства, считались естественно женскими, однако изобретение и широкое распространение контрацептивное развернуло проблематику от общей женской обязанности в сторону индивидуального выбора, попутно расширив спектр возможностей участия отца в воспитании детей и значительно уточнив такое понятие, как отцовство. Традиционные методы разрешения семейных конфликтов перестали удовлетворять потребности нового общества, и сам круг вопросов серьезно расширился. Новые консервативные повороты после Второй мировой войны, когда женщины, полностью заменившие мужчин в тылу и на производстве, вынуждены были вернуться к обязанностям домохозяек, провоцировали новые волны феминизма в разных странах. Феминистское движение распространялось на многие сферы культуры, в том числе на искусство.

В позднем СССР ситуация, по сравнению с западной, была еще более парадоксальной. Западные женщины долгое время действительно находились на периферии культурного поля и им приходилось отвоевывать собственное место в культуре и социуме. В СССР же половина рабочих мест была занята женщинами, в позднем СССР женщины по уровню образования сильно опережали мужчин, они полностью обеспечивали быт собственных семей и занимались всеми семейными организационными вопросами. Одновременно с этим женские социальные роли в обществе поднимались на щит, однако вместо реального обсуждения проблем, инициированного изнутри самими женщинами, женская тема зачастую мифологизировалась и аллегоризировалась до образов «счастливого материнства» и «счастливой работницы». Реальные ежедневные проблемы миллионов женщин, такие как двойная нагрузка[236], отсутствие в широком доступе контрацептивов, средств гигиены, а также программ женского здоровья, консервативные представления старших поколений о месте и роли женщины в семье, отсутствие значимых женских фигур в большой политике, жилищные и материальные ограничения игнорировались на верхнем уровне. Решались они чаще всего при помощи знаменитой методики «блата» и иных техник социальной коммуникации.

Символически женский мир был значительно ниже мужского, что, безусловно, проецировалось не только на семейные отношения, но и на государство в целом, начиная с гендерной монополии в составе политбюро.

Эпоха оттепели в СССР характеризовалась широкой либерализацией нравов общества. Перед обществом была поставлена важная задача пересмотра роли личности в истории и шире – понятия власти вообще. На Западе в эту же эпоху происходили во многом синхронные и похожие гуманитарные сдвиги: проблематизация понятия власти, иерархии, подчинения, доминирования, сексуальности, объективации. Однако в западном мире либеральный сдвиг проходил последовательно и в итоге либерализация коснулась и женского вопроса, оформив тем самым не только реальное законодательное и символическое равенство, но и выработав новые – гендерные подходы к анализу всей социальной среды.

В СССР же «оттепель» была инициативой сверху, и по той же инициативе партии была приостановлена, когда это показалось необходимым. Последовательного усвоения либеральных ценностей не случилось. Женский вопрос (который декларативно был объявлен решенным) так и не получил новых пересмотров.

Игнорирование неоформленной гендерной проблематики ставило общество в тупик: женщины, выполняя большую часть организационной работы в семье, оставались при этом в тени когда-то «достигнутого равноправия». Выйти из этого положения можно было только с помощью горизонтального феминистского дискурса, построенного на реальных запросах и проблемах современных женщин.