Гендерная революция

5. Распределение отчужденных женщин предоставляется Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, уездными и сельскими по принадлежности.

6. Граждане мужчины имеют право пользоваться женщиной не чаще четырех раз в неделю, в течение не более трех часов при соблюдении условий, указанных ниже.

7. Каждый член трудового коллектива обязан отчислять от своего заработка два процента в фонд народного образования.

8. Каждый мужчина, желающий воспользоваться экземпляром народного достояния, должен представить от рабоче-заводского комитета или профессионального союза удостоверение о своей принадлежности к трудовому классу.

9. Не принадлежащие к трудовому классу мужчины приобретают право воспользоваться отчужденными женщинами при условии ежемесячного взноса, указанного в п.7 в фонд 1000 руб.

10. Все женщины, объявленные настоящим декретом народным достоянием, получают от фонда народного поколения вспомоществование в размере 280 руб. в месяц.

11. Женщины забеременевшие освобождаются от своих обязанностей прямых и государственных в течение 4-х месяцев (3 месяца до и 1 после родов).

12. Рождающиеся младенцы по истечении месяца отдаются в приют «Народные ясли», где воспитываются и получают образование до 17-ти летнего возраста.

13. При рождении двойни родительнице дается награда в 200 руб[88].

Результаты этого декрета для коммунистов неблагоприятные. Несколько десятков бабенок согласились «национализироваться». Современники и особенно современницы называли их словами, для печати совершенно не пригодными.

А несколько тысяч жителей Саратова вместе с женами и дочерьми переехали или в Тамбов, который управлялся Временным исполнительным комитетом и городской управой, или в Область Войска Донского. Ленин же тогда Декрета для всей страны не стал подписывать. Сказал, что Декрет этот преждевременный и на данном этапе революции может сослужить плохую службу. Так сказать, отложим на потом.

Впрочем, такой же «пробный» декрет ввели во Владимире и в некоторых уездных городах… Результат был такой же, плачевный для коммунистов.

Это типично для революции: те, кого хотят «раскрепостить», в реальности оказываются в гораздо худшем положении, чем раньше. Как бы ни несправедливо было семейное законодательство Российской империи, оно давало вполне уважаемый и всеми признаваемый статус законной жены. Коммунисты же низвели женщин до положения общественных проституток, с местным советом в роли содержательницы притона.

Интересен и вопрос — до какой же степени коммунисты, и в том числе коммунисты-женщины (или коммунисты-самки? Кто подскажет мне, как точнее?), были убеждены в неравнозначности, в подчиненности женщин?! Ведь «обобществляли» они именно женщин, а не мужчин?! Почему, борясь за равенство полов, коммунисты не «национализировали» мужчин и не предоставляли право женщинам пользоваться «отчужденными мужчинами»?

Сам же эксперимент — прекрасный пример того, как сама по себе попытка перестроить жизнь по законам утопии порождает врагов революции.

Чем больше будут стараться гендерные фашисты переделать нас, тем больше врагов они получат.

Второй этап революции естественнейшим образом перетечет в третий: в появление разных правительств, воюющих между собой. Как это происходит, очень хорошо было видно и в 1919 году, и в 2014–2015 годах на Украине. Последствия даже выигранной гражданской войны всегда ужасны.