Гендерное общество

Один метод, которым пользовались социологи, чтобы исследовать это допущение, состоял в

том, чтобы вообразить, что первичные и вторичные половые признаки не соответствуют друг

другу. Во многих случаях «межполовые» младенцы, или гермафродиты, — это те, чьи

первичные половые признаки не могут легко различаться визуально, и их гениталии

восстановлены хирургическим путем, в зависимости от размера пениса, а не от наличия или

отсутствия Y-хромосом. Для хирургов «хромосомы менее уместны в определении ген-дера,

чем размер полового члена». Поэтому маркировка «мужчина» зависит не обязательно от

наличия одной Y- и одной Х-хромосомы или от производства спермы, «но от эстетического

состояния пениса соответствующих размеров». Хирурги полагают, что никакой «мужчина» не

хотел бы жить с несоответствующими гениталиями, и поэтому они «исправляют» то, что

иначе человек, несомненно, воспримет в будущем как проблему (они хирургическим путем

создают и женщин). Кажется, размер действительно имеет значение — по крайней мере, для

докторов!19

В блестящем, разбивающем стереотипы исследовании «Ген-дер: Этнометодологический

подход» Сьюзен Кесслер и Венди Маккенна предложили два образа, у которых первичные и

вторичные половые признаки не совпадают.

Кто из них является «мужчиной» и кто — «женщиной»? Как вы можете определить? Если вы

основываете ваше решение на первичных половых признаках — гениталиях, — то должны

прийти к выводу, что многие из тех, с кем вы общаетесь каждый день, скрывают свою

«истинную» самость. А если вы основываете ваше решение на том, что видите «выше талии»,

то можете сделать заключение, что многие могут оказаться не того пола, какого вам кажется.

168

Рис, 5.1. Фигура с длинными волосами, пенисом, грудями, округлыми бедрами, без волос на теле.

Источник: Kessler S., McKenna W. Gender: An Ethnomethodological Approach. Copyright © 1985 by University of Chicago Press. Перепечатано с разрешения John Wiley & Sons, Inc.

169

Рис. 5.2. Фигура с короткими волосами, наружными женскими половыми органами, без грудей, без

округлых бедер, с волосами на теле.

Источник: Kessler S., McKenna W. Gender; An Ethnomethodological Approach. Copyright © 1985 by University of Chicago Press. Перепечатано с разрешения John Wiley & Sons, Inc.

170

Глядя на эти образы, есть соблазн отклонить все вышесказанное как фантазии. В конце концов, в

реальной жизни гениталии людей соответствуют их вторичным половым признакам, и мы всегда

способны определить различие, верно? А может, и не всегда. Вспомните испуг в популярном

фильме Нейла Джордана «Грязная игра» («The Crying Game»), когда зрители и главный герой

фильма одновременно видят, что Дил, женщина, в которую влюблен герой, является на самом деле

мужчиной. И помните всеобщую реакцию, когда в «Тутси» Дастин Хофман показывает, что

Эмилией Кимберли был на самом деле Эдвард Кимберли; или бродвейскую пьесу «М.

Баттерфляй» о мужчине, который жил с «женщиной» в течение более тридцати лет, не понимая,

что «она» была мужниной! Вспомните недавнее чувство всеобщего замешательства и тревоги,

вызванное Мэрилин Мэнсон, и чувство испуга и отвращения, испытываемое мужчинами, которые

платят проституткам-трансвеститам за оральный секс и затем обнаруживают, что «она» — на

самом деле «он». Такая ситуация замешательства часто служит сюжетом комедии. Причем

наблюдателю гораздо важнее знать, кого он видит — мужчину или женщину, чем тому, за кем

наблюдают. Поклонники телевизионной программы «Жизнь в субботний вечер» («Saturday Night

Live») вспомнят неоднозначный персонаж по имени Пэт. Люди, которые общались с Пэт,

постоянно стремились вывести его (или ее) на чистую воду и узнать его (или ее) «сущность», в то

время как Пэт беспечно отвечал(а) на все их вопросы и избегал(а) любой риторической западни.

Конечно, все это — всего лишь продукты СМИ. В реальной жизни такой «переход» намного

труднее и намного менее распространен. Но одна из причин, почему мы имеем в своем

распоряжении такой парад столь неоднозначных характеров, состоит втом, что для нас

исключительно важна уверенность в нашем с вами тендере. Без этого мы словно теряем

социальную опору, и над нами нависает угроза своего рода «гендерного головокружения». В этом

состоянии дуалистические концепции, которым мы доверяем, как основам нашей социальной

действительности, оказываются намного более расплывчатыми, чем мы верили или надеялись20.

Можно сказать, что наши понятия о тендере словно поставлены на якорь в зыбучих песках. Так,

социолог привела пример своей встревоженное™ из-за половой неопределенности продавца в

компьютерном магазине:

«Человек, отвечавший на мои вопросы, был не то продавцом, не то продавщицей. Я не могла

определить, женщина это или мужчина. Что я стремилась увидеть? 1) На гладкой коже не было

171

лицевых волос, но некоторые мужчины имеют мало или вообще никаких лицевых волос (в

зависимости от расы — коренные американцы и чернокожие мужчины часто не имеют

лицевых волос). 2) Что касается груди, то он/она был или была в свободной рубашке,