Читаем Гендерное общество полностью

формулировке военной политики. И общественное мнение также играет важную роль в этих

демонстрациях сексуальной потенции. Вспомните, например, как во время войны в

Персидском заливе сексуали-зировался образ Саддама Хуссейна на бамперных наклейках

«Саддам, нагнись» и «США нагнули Саддама»; таким образом военный конфликт

приравнивался к гомосексуальному насилию. Широко показывали мультик, где Саддам

Хуссейн склоняется в молитве, а в это время приближается огромная американская ракета,

которая вот-вот влетит ему прямо в зад. Так сексуальная природа военного авантюризма

находит себе выход в побочных проявлениях.

Америка: история гендеризованного насилия

Повсюду распространено мнение, что государство нуждается в насилии — для проведения

политики необходимы полиция и армия, чтобы подчинить ей своих граждан и граждан других

стран; однако в представлениях американцев насилие и мужественность связаны особенно

тесно. Соединенные Штаты имеют длинную и кровавую историю особенно гендеризованного

насилия, посредством которого отдельные мужчины и вся нация в целом демонстрировали и

доказывали мужественность. Речь идет не только о политических и военных руководителях

Америки, о которых мы уже говорили. Психологи говорят об «оправдании в обществе

насилия как социально приемлемого, уместного и необходимого». В нашей

388

культуре больше всех почитают солдат или, по крайней мере, актеров, играющих их в кино30.

Историки полагают, что этот особенный и трагичный по последствиям код насилия в XVIII

столетии принесли на американский Юг шотландские и ирландские иммигранты; ссоры,

стычки, потасовки, охота и выпивка стали средством выражения мужественности. Мать

Эндрю Джексона говорила своему сыну, которого не без оснований считают самым

посредственным и жестоким президентом за всю американскую историю, что «закон не дает

способа удовлетворить чувства истинного мужчины». Американский фронтир — пожалуй,

единственный пример огромного скопления молодых мужчин в истории индустриального

мира — придал насилию законную силу в жизни нации. Самая большая жестокость всегда

царит там, где собираются молодые парни, особенно вдали от «цивилизующего» влияния

женщин31.

После поражения в гражданской войне, которое унизило и выхолостило Юг, среди подростков

вошло в обычай класть деревянные шепки себе на плечи; они тем самым подстрекали других

смахнуть их, чтобы был законный повод для драки. Только в Америке «щепка на плече»

рассматривалась как знак доблести среди мальчишек. Более того, насилие считали законным,

если оно было актом возмездия. Если кто-то сбивал щепку, ему полагалось «надрать

задницу». В проникновенном анализе американского насилия антрополог Маргарет Мид

выразила типично американский отказ от нападения и готовность к отмщению, гораздо

превосходящему по тяжести полученную обиду, тезисами «мы не будем нападать, если только

не нападут на нас» и «неуверенность в себе требовала именно такого серьезного

доказательства». Вспомните эти илова, когда в следующий раз будете наблюдать за стычкой

двух мальчишек на детской площадке. «Хочешь подраться?» -• вопит один. «Нет, но если ты

первый начнешь, то я закончу!» — ответит другой. Никто из них не хочет взять на себя

ответственность за начало драки, но каждый хочет выйти из нее победителем32.

Долго считалось, что надо совершить насилие, чтобы тебя публично признали мужчиной.

Наша культура некогда предписала мальчикам драться, чтобы, как позже добавила теория,

продемонстрировать тендерную идентичность. В одном из самых популярных руководств по

воспитанию детей первой половины XX в. родителям объясняли:

«Бывают случаи, когда каждый мальчик должен защитить свои права, если он не хочет стать

трусом, а хочет быть

389

независимым и настоящим мужчиной... Волевого мальчика не нужно поощрять драться, но он

нуждается в наставлении и обуздании. Если он дерется, скажем, более 7 раз в неделю,

исключая, конечно, первую неделю в новой школе, то он скорее всего чересчур драчлив, и его

следует обуздать. Чувствительного же мальчика, который уклоняется от драк, наоборот,

нужно поощрять отстаивать свою позицию».

В этом бестселлере мальчиков поощряли драться один раз в день, за исключением первой

недели в новой школе, когда, вероятно, ему полагается драться чаще!33

За таким советом скрывается опасение, что мальчик, который избегает драк и агрессии, не

вырастет в настоящего мужчину. Призрак «маменькиного сынка» — который нагоняет на

американских мужчин страх обабиться — несет ответственность за значительную долю

мужского насилия. Насилие — доказательство мужественности, потому что «настоящий»

мужчина не боится быть жестоким. Психиатр Джеймс Гиллиган пишет о «патриархатном

кодексе чести и позора, который порождает насилие и обязывает мужчин его совершать»; этот

кодекс видит в насилии основное различие между женщинами и мужчинами34.

Современный кодекс уличного насилия вырос из старого южного понятия чести — мужчина

должен быть готов к драке, чтобы поставить себя в глазах других. Белые южане назвали это

Перейти на страницу:

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
7 принципов счастливого брака, или Эмоциональный интеллект в любви
7 принципов счастливого брака, или Эмоциональный интеллект в любви

Все началось с «Лаборатории любви». Обычной квартиры, в которой жили обычные семьи… за которыми следили необычные ученые.700 «подопытных» пар. 14 лет наблюдений за их жизнью, ссорами и примирениями. Самое амбициозное исследование брака за всю историю. С одной лишь целью: выяснить, почему одни браки крепкие и счастливые, а другие обречены на развод.Из этой книги вы узнаете: какие перспективы у вашего брака. Какие ссоры безобидны, а какие наносят непоправимый ущерб вашим отношениям. Как в счастливых семьях решают разногласия по поводу денег, грязной посуды и приезда свекрови. Почему эмоциональный интеллект важнее романтики и как его развить (у вашего мужа).А также «Волшебные 5 часов в неделю» – концентрированная программа по восстановлению отношений, которую Готтман и его команда отточили и протестировали за годы исследований.Ранее книга выходила под названиями «Карта любви» и «Мужчины и женщины с одной планеты». Новый, улучшенный перевод.

Джон Готтман

Семейные отношения, секс / Психология / Образование и наука
Терапия нарушений привязанности. От теории к практике
Терапия нарушений привязанности. От теории к практике

В книге с позиции психоанализа рассказывается об опыте применения теории привязанности в клинической практике. Кратко изложена история возникновения теории привязанности, представлены методы и результаты научных исследований по данной проблеме, а также различные подходы к классификации так называемых «нарушений привязанности». Научные выводы подкрепляются описанием отдельных показательных случаев из клинической практики на материале историй болезни всех возрастных групп пациентов. В заключительной части книги рассказывается о возможностях плодотворного практического применения знаний по теории привязанности в таких областях, как профилактика, педагогика, семейная и групповая терапия.

Карл Хайнц Бриш

Семейные отношения, секс / Психология / Образование и наука