Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуази)

В процентном отношении количество иногородцев, использовавших семейные отношения при зачислении в московское купечество, не столь велико, как, скажем, у крестьян. Среди выходцев из провинциальных купцов их всего 33% (7 из 21), тогда как у крестьянских выходцев – 50% (3 из 6). Это объясняется разницей в условиях перехода в Москву тех и других. Крестьяне, которые в равной мере испытывали трудности причислиться к московскому купечеству и жениться на купеческой дочке, представляли себе поэтому всякую возможность такого брака исключительно как средство самому стать московским купцом. Для провинциальных купцов путь перехода в московское купеческое общество был более доступен по официальным каналам, и потому установление семейных связей с московскими родами каждый из них рассматривал еще и как «случай» подняться выше по сословной купеческой лестнице. Это находит подтверждение и в том факте, что 14 из 21 фамилии иногородцев 114* , заключивших брачные союзы с москвичами, в первом поколении прибыли в Москву холостыми, рассчитывая на удачный брак и хорошее приданое. Однако если крестьяне испытывали сложности при установлении семейных отношений ввиду межсословных различий, то иногородние купцы сталкивались с проблемой социальной замкнутости на разных уровнях одного сословия. Переселяясь в Москву безвестными провинциальными торговцами, нельзя было всерьез рассчитывать на то, чтобы жениться на дочке какого-либо видного и богатого московского купца. Не случайно из 21 фамилии иногородцев, в первом поколении установившей родственные отношения с москвичами, только у 6 свойственниками были купцы 1-й гильдии. У К. Е. Горбунова тестем был первогильдеец, представитель одной из ветвей довольно крупной в середине XVIII в. фамилии суконных фабрикантов Михаил Еремеев, у Ерофея Дудышкина – содержатель шелковой фабрики Е. С. Зайцев, у Д. Ф. Фалеева – шедший в гору С. П. Васильев, у М. А., Шапошникова – московский 1-й гильдии купец А. И. Шошин. Еще двое, П. П. Жегалкин и И. И. Ливенцов, женились на дочерях таких же, как они, хотя и несколько ранее, «прибылых», но находящихся на подъеме, купцов: И. М. Хилкова и А. И. Потепалова. Среди аналогичной группы разночинцев только П. А. Андронов взял в жены дочь 1-й гильдии купца С. М. Нестерова. Все другие, и из иногородцев и из разночинцев, не говоря уже о крестьянах, переселяясь в Москву, довольствовались браками с малозначительными купеческими семьями 3-й или в лучшем случае 2-й гильдии. Это не значит, что семейные связи с ними ничего не давали вновь прибывшим в московское купечество. Конечно, такие отношения не могли поднять их сразу в высший разряд купеческого общества. Заметим, кстати, что даже из тех, кто сразу по прибытии вступил в родство с первогильдейцами, только Дудышкины и Андроновы были зачислены в 1-ю гильдию. Однако для нйх не удачный брак определил этот взлет, а само именитое родство было обусловлено их предпринимательской деятельностью – братьев Дудышкиных в качестве шелковых фабрикантов 115* и П. А. Андронова как винного торговца в питейных погребах 116* . Вот почему браки .«прибылых» с рядовыми московскими купцами не приводили к головокружительной карьере, но являлись прочным основанием для того, чтобы, развернув скромное вначале дело, подняться в купеческую верхушку.

До сих пор мы говорили преимущественно о брачных связях первого поколения «прибылых» первогильдейцев. Между тем родственные отношения не только оказывали влияние на особенности формирования, связанные с происхождением, но отражали также характерные черты развития всех купеческих фамилий 1-й гильдии конца XVIII в. Не ставя перед собой задачу подробно и в полном объеме осветить становление семейных связей среди них, мы обратимся к наиболее общим закономерностям, и прежде всего к проблеме соответствия брачных союзов положению купеческих родов, семей и отдельных их членов.