Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830–1904). Портрет на фоне эпохи

Опыт боев на Кавказе и в Туркестане, в которых победа прежде всего достигалась за счет преимущества в стрелковом оружии, не учитывался при подготовке к «настоящей» войне, а в Европе французы, немцы и австрийцы по-прежнему верили в штык и в атаку сомкнутым строем. Впрочем, все, конечно, развивали стрелковое оружие и артиллерию. Те, кто более всего недооценивал возросшую мощь огня, платили за это наибольшую цену. Многие этого не замечали. Казалось, практика большой европейской войны возвращается «на круги своя», к началу ХIХ века. Сомкнутые массы французской (в 1859 году) и прусской (в 1866 году) пехоты дважды за десятилетие после Парижского мира (1856) штыковыми атаками сокрушали австрийцев. Впрочем, цена этих атак была чрезмерно высокой, а успех их подготавливался огнем. Франко-итальянская и австро-прусская войны показали рост важности современной винтовки и орудия. Эта тенденция многими была не замечена.

М. И. Драгомиров, бывший наблюдателем при прусской армии в австро-прусскую войну, особенно отличал среди прусского генералитета Фойгт-Реца и Штейнмеца. Генерал-лейтенант Карл-Фридрих фон Штейнмец на 71-м году жизни встал во главе V Армейского корпуса I армии Кронпринца. 15, 16 и 17 июня 1866 года его V корпус по очереди разгромил три австрийских корпуса, атакуя их, в том числе и на укрепленных позициях. Этот успех во многом обеспечил прусскую победу при Садовой (3 июля 1866 года). В беседе с Драгомировым Штейнмец (кстати, он хорошо знал русский язык) так изложил свое кредо решительных штыковых атак и побед, за ними следующих: «Эти вещи удаются просто: посланные в атаку части, в случае неудачи, посылаются вновь и посылаются до тех пор, пока не дадут полного успеха»⁴³⁹. Таковым было настроение времени. Неудивительно, что Комиссия рекомендовала труд Драгомирова, в недалеком будущем одного из ведущих русских военных теоретиков, к напечатанию⁴⁴⁰. Кроме того, Совещательный комитет принял решение о подготовке десятиверстной карты Европейской России.

На службе в Главном штабе

В 1865 году Главное управление Генерального штаба, составной частью которого был Совещательный комитет, было распущено. Интересно, что Д. А. Милютин закрыл это учреждение накануне австро-прусской войны, опыт которой позже будет изучаться как в России, так и в других странах. В этой войне победа Пруссии во многом была обеспечена ее блестящим ГШ. Но и Милютин нуждался в интеллектуальном, мозговом центре министерства – Комитет пережил ГУГШ, перейдя в структуру Главного штаба под председательство его начальника Ф. Л. Гейдена⁴⁴¹, а Обручев сохранил пост делопроизводителя. Оформление этого комитета, название, которое он получит позже – Военно-ученый, председательство безынициативного Гейдена, бывшего простым исполнителем воли Военного министра, – все говорило о том, что Милютину нужен был потенциально сильный, но абсолютно бесправный орган, который можно будет направить на решение того или иного вопроса по усмотрению Военного министра. Сильный и бесправный аналитический центр – коллективный орган по исполнению воли и шлифовке мыслей Д. А. Милютина. В своих мемуарах он вспоминал о деятельности Комитета в 1866 году: «В Совещательном комитете Главного штаба обсуждались некоторые улучшения в обучении и устройстве войск, указанные опытом войны в Германии (австро-прусской. – О. А.) как по наблюдениям командированных на театр войны наших офицеров, так и по сведениям, доставленными заграничными нашими агентами»⁴⁴².

Вдумчивые современники – Стоффель, Фельдман, Обручев – указывали на улучшение в системе управления войсками, но тщетно. Во всяком случае, журналы Комитета и энергичные резолюции, налагаемые Военным министром, свидетельствуют, что Милютина этот вопрос не интересовал. Он выбрал другое основное направление деятельности Комитета – топографию. Это, очевидно, понял Обручев, сосредоточив свое внимание на военной статистике и топографии. 29 января 1866 года он сделал доклад о необходимости разделения Топографического и Военно-ученого архивов и выделении Военно-топографического депо⁴⁴³. Комитет все более стал погружаться в обсуждение технических вопросов проведения топографических съемок, их обеспечения, а также средств и способов сбора военно-статистической информации.

Именно в этот период Обручев начинает активно привлекаться Милютиным в качестве составителя записок по вопросам, привлекающим внимание военного ведомства. Еще 23 ноября 1863 года военный министр получил письмо из Главного управления путей сообщения и публичных зданий, извещающего его о желании императора Александра II рассмотреть вопрос о железнодорожном строительстве на совещании, в котором, кроме Д. А. Милютина, должны были принимать участие ген-ад. главноуправляющий путями сообщения К. В. Чевкин, Свиты Его Величества генерал-майор В. А. Бобринский, имевший значительный опыт управления железными дорогами, и министр финансов М. Х. Рейтерн⁴⁴⁴.