Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830–1904). Портрет на фоне эпохи

Военное министерство разработало свой проект строительства железных дорог, а для подтверждения своей позиции инспирировало публикацию серии статей под общим названием «Сеть русских железных дорог, участие в них земства и войска»⁴⁴⁵ в «Еженедельных прибавлениях» к «Русскому инвалиду» в 1864 году, после чего они были изданы отдельной книжкой. Автором статей был Н. Н. Обручев. П. А. Зайончковский детально рассмотрел предложения, сделанные Николаем Николаевичем, и роль, сыгранную его записками в железнодорожном вопросе⁴⁴⁶. Однако мне хотелось бы отметить некоторые нюансы, важные для понимания позиции Обручева. К ним я отнесу преимущественное внимание Обручева к южному и юго-западному театрам военных действий: «Географические условия раз навсегда определили преимущественное стратегическое значение Черного моря перед Балтийским»⁴⁴⁷, что вызвано слабой уязвимостью для неприятеля северо-западных границ России.

Судя по тому, что определяющим фактором для свободы действий потенциального противника Обручев считал открытое море (то есть незамерзающее), то очевидно, что таковым было морское государство – Англия – и ее союзники. На Юге они имели существенные преимущества: «В Черном море, напротив (то есть в отличие от Балтики. – О. А.), действия возможны круглый год; борьба может тянуться долго, не прерываемая ни льдами, ни зимой, тянуться настолько, насколько нужно, чтобы дать противнику надежду поставить Россию в затруднительное положение и достигнуть тем шансов на мир. Война может начаться одновременно и на Балтийском, и на Черном море; но силою самих географических условий она должна будет преимущественно сосредоточиться в последнем, представляющем большие выгоды для морских действий»⁴⁴⁸.

Кроме военных соображений, диктующих первостепенное значение Юго-западного и Южного направлений, Обручев называет и политические, которые, по его мнению, были не менее важны:

1. «В жизни государств, соседних нам по Балтийскому морю, трудно ожидать каких-либо перемен, угрожающим основным нашим интересам»⁴⁴⁹. Пожалуй, Обручев ошибался, но кто в Европе думал о том, какую роль вскоре начнет играть Пруссия, и кто в России ожидал, что интересы Петербурга и Берлина пересекутся – и где? – на Балканах и в Турции.

2. В странах, прилегающих к Черноморскому бассейну, изменения, считает Обручев, весьма вероятны. Их ждет и опасается вся Европа, но больше всего они затронут интересы России – ей, следовательно, и нужно быть готовой здесь прежде всего: «Восточный вопрос стих, а не решен. Кто может поручиться, что нашему поколению не придется еще его вновь увидеть, и притом в гораздо большем размере, чем как он проявился в последнюю войну»⁴⁵⁰.

3. Любой успех освободительного движения на Балканах, от Греции до Дунайских Княжеств, обязательно передастся в Венгрию, Галицию и, конечно, в русскую Польшу, где сосредоточены жизненно важные интересы империи.

Итак: «Шансы столкновений с нами одинаковы возможны и на севере, и на юге, но несомненно, что на юге они имеют несравненно большую вероятность (выделено Обручевым. – О. А.), чем на севере, что в дунайско-черноморском районе могут быть составлены против нас исподволь систематически дальней рукой (выделено Обручевым. – О. А.) весьма серьезные комбинации, искусно прикрытые лишь до первого удобного случая»⁴⁵¹. Этим взглядам Обручев не изменил. В дальнейшем он неоднократно повторял их в своих записках, планах, письмах и выступлениях. В своем письме к Д. А. Милютину в 1886 году он отмечал: «Насколько вы знаете, мне представляется несомненным существование для России только двух коренных исторических вопросов, из-за которых стоит лить русскую кровь. Это вопрос польский (или галицийский) и вопрос босфорский. Волей-неволей они должны решиться войной, и именно к этой войне (то есть на юго-западе и юге. – О. А.) нам и следует готовиться»⁴⁵².

Предложения Военного министерства по железнодорожному строительству, как известно, были тогда отвергнуты, в частности, по финансовым соображениям. Это, очевидно, и было причиной появления новой серии аналогичных по значению статей, но уже по финансовому вопросу. Но прежде чем приступить к их анализу, мне хотелось бы подчеркнуть исключительно важное значение выводов Обручева, касающихся Черного моря и прилегающих к нему театров военных действий, для понимания позиции русских военных кругов как минимум на ближайшее тридцатилетие. Обручев кратко и емко сумел сформулировать концепцию стратегических приоритетов России, аргументировать эту концепцию, предполагавшую особую военную активность России в дунайско-черноморском районе. Эта концепция станет традицией для младшего поколения русских офицеров ГШ, для учеников Обручева, таких как А. А. Поливанов, то есть для составителей планов русской армии в Первой мировой войне. Но вернемся к финансам.