Генерал Алексеев

К началу осени 1918 г. политическое положение на Юге России стало более определенным. В конце июня немцами в Киеве был арестован полковник Рясиянский, отправленный туда Алексеевым для контактов с местными политиками и сбора разведывательной информации. Последовали также аресты русских офицеров — «но подозрению в сотрудничестве с Антантой» — и в других украинских городах. В июле 1918 г. германский посол в Москве граф Мирбах передал ВЧК имеющуюся у него информацию о московском антибольшевистском подполье. После гибели Царской семьи немцы окончательно отказались от идеи возможного восстановления монархии в России, а после подписания 27 августа с Наркоматом иностранных дел РСФСР дополнительного соглашения к Брестскому договору (приложение 5 к п. 12 второй статьи договора) высшее военно-политическое руководство кайзеровской Германии вообще отвергло какое-либо сотрудничество с Добровольческой армией. В соглашении было четко заявлено: «Немецкое правительство ожидает, что Россия использует все средства для подавления восстания генерала Алексеева и чехословаков, иначе Германия выступит со всеми силами, имеющимися в ее распоряжении, против генерала Алексеева».

Правда, незадолго до подписания соглашения немецкие военные предприняли последнюю попытку начать переговоры с Добрармией. Полковник Ряснянский был освобожден и привез в Екатеринодар, куда переехал Алексеев, предложения от штаба командующего германскими войсками на Украине. Ответ генерала был вполне ожидаемым: «Вы — третий (сказал он Ряснянскому. — В.Ц.), кому немцы поручают говорить со мной, но я неизменно остаюсь на своей точке зрения и с ними говорить не буду, считая их врагами России. Мы не порвали с нашими союзниками и не имеем нрава вести сепаратные переговоры. В искренность немцев я не верю. Им важно при нашей помощи ликвидировать Восточный наш фронт и Чехословацкий корпус, а я не хочу этого. Я надеюсь, что мы и без немцев сделаем свое дело»^{130}.

Алексееву, кроме того, стали известны непосредственные контакты атамана Краснова с кайзером Вильгельмом II. О том, что донской атаман написал кайзеру письмо, в котором говорилось о возможном сотрудничестве Войска Донского с Германией, сообщил 28 июля 1918 г. находившийся в Новочеркасске Родзянко. В своем письме Алексееву и Деникину, вызванном разоблачением «прогерманских симпатий» Краснова, бывший Председатель Государственной думы заявлял: «Необходимо скорее поставить Царя, перед властью которого все преклонятся, — с ослепленных глаз спадет пелена, и возможно будет взаимное общее соглашение». Монархия в данном случае выступала бы в качестве «примиряющего центра», необходимого для поддержки единой российской государственности и противостояния «сепаратизму» (в той форме, как это представлял Родзянко). Скандал с письмом привел к тому, что Родзянко было предложено незамедлительно покинуть пределы Войска Донского, а Алексеев, как и прежде, не считая бывшего председателя Думы взвешенным политиком, назвал действия атамана «прямой изменой». 14 августа 1918 г. Родзянко был уже в Екатеринодаре и встречался с Деникиным и Алексеевым в штабе Добрармии.

Контакты Войска Донского с немцами и раньше осуждались Алексеевым. Так, в сопроводительном письме к разведсводке, отправляемой в штаб Деникину от 26 июня 1918 г., генерал излагал содержание своих очередных переговоров с атаманом Красновым, состоявшихся 18 июня 1918 г. По мнению Михаила Васильевича, Краснов стремился «при помощи немцев и из их рук получить право называть себя самостоятельным государством, управляемым атаманом», и при этом «округлить границы будущего “государства” за счет Великороссии присоединением пунктов, на которые “Всевеликое” отнюдь претендовать не может (т.е. за счет Таганрогского округа, Воронежской губернии и Царицына. — В.Ц.)». Однако продолжать сотрудничество с Доном, даже при таких обстоятельствах, было необходимо. Алексеев, в присущей ему дипломатической манере, отмечал, что «в некоторых случаях нужно изменить тон наших отношений, так как в создавшейся атмосфере взаимного раздражения работать трудно. И только тогда, когда мы окончим наши счеты, можно будет высказать все, накипавшее на душе… Пока же еще не утрачена надежда хотя кое-что получить из войсковых запасов… на законном основании».