Генерал армии Черняховский

— Вот что значит пехота, товарищ майор. Пришел солдат на передовую, не успел еще как следует осмотреться, познакомиться с товарищами, как тревога, а там — атака. Ура! Вот первая, вторая, а может быть, и третья позиции взяты. А тут раз — пуля, и в госпиталь. Кажется, солдат ничем не отличился, и награждать будто бы не за что. А в действительности он проявил в боях и волю, и доблесть, и отвагу, и мужество. Да не только проявил, а и кровь пролил! И такой солдат… — Генерал Черняховский смотрел с упреком на комдива.

— Снайпер Грачев — прекрасный солдат, достоин награды, — доложил комдив. — Я с его справками знаком и представил его к ордену Красной Звезды.

— Прекрасно, — промолвил Черняховский и направился в первую траншею. Начальники ушли, а порученец командующего записал все необходимые данные для оформления награды.

Командующий и член Военного совета обошли вторую и первую траншеи. Не преминули заглянуть и в землянки. Не заметили, как прошло время. Черняховский попробовал в землянке обед из солдатского котелка. Он с удовольствием ел борщ и гречневую рассыпчатую кашу, заправленную салом и луком.

— Хорошо! Вкусно! — сказал Черняховский, возвращая ложку. — Всегда вас так кормят?

Лица начальников насторожились, но затем расплылись в довольной улыбке, когда дружно со всех сторон прогремело:

— Всегда, товарищ командующий!

Из этой дивизии выбрались в седьмом часу вечера и прямиком проскочили часика на два в хозяйство Вольхина, находящееся в резерве армии в лесу восточное деревни Маклаки. Там задержались допоздна. Возвращались к себе на КП около полуночи. Первой по Витебскому шоссе неслась машина командующего, за ней — генерала Макарова и последней — «виллис» с охраной. Все сильно устали. Сзади послышалось резкое тарахтение, похожее на звук нашего По-2. Так все и решили, что это возвращается наш самолет с ночного задания. И вдруг впереди со страшным треском краснопламенные вспышки взрывов разорвали темноту и разбросали машины, засыпая их осколками; машину командующего отбросило вправо, в кювет, и повалило набок; машину члена Военного совета — влево, сунув радиатором в ствол дерева, «виллис», крутнувшись и сделав несколько витков, стал нормально по своему ходу. Генерал Макаров с силой рванул дверцу и помог командующему выйти.

— Ну как, цел?

— Цел, но вот глаз… что-то режет.

— Беспалый! Свет! — прокричал Макаров. Действительно, в правом глазу, ближе к виску, что-то чернело.

Ничего не говоря, генерал Макаров взял командующего под руку и посадил его в свою машину.

— Поехали! — скомандовал он шоферу.

— Куда? — спросил Черняховский.

— В медсанбат. Здесь недалеко, за лесом.

— Василий Емельянович, нужно домой, там нас люди ждут.

— Нет, — твердо ответил Макаров и сказал шоферу: — На перекрестке поворот направо.

В медсанбате все спали. Услышав, что приехал командующий фронтом, командир медсанбата растерялся.

— Как же так?.. — бубнил он. — Я не глазник… Я только хирург… Надо в Гусино, в госпиталь, там есть специалист…

— Доктор! Возьмите себя в руки, — строго сказал генерал Макаров.

— Конечно, конечно, — сдался командир медсанбата и приказал дежурному врачу: — Запустите движок и сюда, вместе с сестрой.

Дальше все шло с необыкновенной быстротой. Через минуту гулко захлопал движок, мгновенно появился свет, в операционной уже стояли в чистых халатах и шапочках дежурный врач и медицинская сестра.

— Товарищ командующий… — начал было рапортовать командир батальона, уже облачившийся в халат.

— Я сейчас больной, — прервал его командующий, а заботливая медсестра подхватила Черняховского под руку, посадила его в кресло под большой колпак лампы. Врач с ловкостью опытного хирурга-глазника извлек из глаза тоненький черный квадратик и положил его на стеклянную крышечку.

— Вы, товарищ командующий, под счастливой звездой родились… — И доктор квадратиком срезал кусочек бумажки. — Если бы он шел вот так, ребром, то было бы плохо. — Доктор завернул этот кусочек металла в бумажку, протянул командующему на память и предложил переночевать. Черняховский отказался.

— Спасибо. Некогда. Надо спешить.

— А вы боялись… — Генерал Макаров пожимал руку командиру медсанбата.

— Забоишься, товарищ генерал. Ведь командующий!

Осколок, острый как бритва, ударил в глаз плашмя, а если бы чиркнул, как лезвие? Добавлю, что могло быть на НП нашей дивизии, по рассказу члена Военного совета 39-й армии генерала В.Р. Бойко. Это произошло спустя несколько дней после визита Ивана Даниловича в нашу дивизию. А могло быть и в день его приезда. Я это хорошо знаю потому, что сам едва не стал «участником» этой беды.

А случилось следующее.

Мне приказали доставить очередного «языка» на НП командира 134-й дивизии полковника Яковленко. Я прибыл с пленным к НП, но там было не до меня, с комдивом беседовал член Военного совета генерал Бойко. Я сидел в сторонке, ждал вызова. Вот что пишет в своих воспоминаниях В.Р. Бойко: