Генерал армии Черняховский

Иван Данилович вернулся в штаб фронта, чтобы отдать необходимые распоряжения. На КП вот уже второй день ждала его возвращения с переднего края жена, приехавшая к нему погостить.

Анастасия Григорьевна в домике для командующего успела создать такой уют, какой был возможен во фронтовых условиях. После длительного пребывания в поле в февральскую пронизывающую стужу Ивану Даниловичу было приятно войти в теплый дом и радостно встретиться с супругой.

17 февраля вместе порадовались очередному приказу Верховного, который благодарил командующего фронтом Черняховского и начальника штаба Покровского:

«Войска 3-го Белорусского фронта, продолжая сжимать кольцо окружения восточно-прусской группировки противника, штурмом овладели городами Вормдитт и Мельзак — важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев».

Вечером, когда по радио транслировали московский салют, Анастасия Григорьевна сказала:

— Наверное, Нилочка и Алик любуются фейерверком и говорят друзьям: это нашему папе салютуют!

Но время пролетело быстро, снова надо было отправляться на передовую.

— Ваня, погода очень плохая, хватит тебе мерзнуть в шинели, надень, пожалуйста, бекешу и теплый свитер, — забеспокоилась Анастасия Григорьевна.

— Надену, Тасенька. А за меня не волнуйся, все будет в порядке. Завтра вернусь, постарайся, чтобы баню изготовили, с веничком.

— Я буду очень ждать…

Утром 18 февраля он снова выехал в боевые порядки дивизий 5-й армии, чтобы все увидеть самому на местности.

Настало время возвращаться.

— Товарищ командующий, по плану мы должны теперь ехать на КП фронта, — напомнил сопровождающий его, как всегда, Комаров.

— Нет, надо еще проверить соединения армии генерала Горбатова, — сказал Иван Данилович. — Так что домой приедем только к вечеру. Позвоните командиру корпуса, пусть вышлет навстречу офицера связи.

Через несколько минут Комаров доложил об исполнении.

— Теперь едем!

Автомобиль командующего тронулся по шоссе в ту сторону, где находился командно-наблюдательный пункт командира корпуса. На перекрестке дорог увидели высланного им сопровождающего. Он на своей машине поехал впереди. Не успели проехать и двух километров, как в десяти — пятнадцати метрах сзади машины Черняховского разорвался тяжелый снаряд. Дым взрыва быстро рассеялся, наступила тишина. Грохнул один-единственный снаряд.

— Алеша, я ранен! — позвал Черняховский.

— Сверни с дороги! — крикнул водителю Комаров и выскочил из машины. Приоткрыв дверцу, бросился к Ивану Даниловичу. — Товарищ командующий! Сейчас все сделаем.

Через минуту он бережно бинтовал Черняховского.

Комаров сразу же понял: Иван Данилович ранен очень тяжело. Скрипя зубами от боли, чуть приоткрыв глаза, командующий смотрел в хмурое зимнее небо. Он тихо сказал:

— Душа Алеша, я умираю…

Рана была большой. Комаров наложил несколько бинтов, чтобы скорее остановить кровотечение, но оно продолжалось.

Подъехал командующий 3-й армией генерал Горбатов. Он и Комаров привезли Черняховского в ближайший медсанбат. Врачи очистили рану, сделали перевязку, переливание крови и уколы.

Иван Данилович был в сознании. Густые брови его сдвинуты к переносице. Голос прерывался. На лбу выступил холодный пот.

— Товарищ командующий, врачи говорят — все будет в порядке! — попытался Комаров ободрить раненого. Тот обессиленно закрыл глаза.

Черняховского положили в санитарную машину. Вместе с ним в госпиталь поехали сопровождающий врач и Комаров.

Позднее Алексей Иванович Комаров вспоминал: «Я не верил, что смерть может так быстро оборвать жизнь Черняховского. Сколько раз на моих глазах она проходила мимо Ивана Даниловича. Неужели сейчас, на пороге окончательной победы, это может случиться?

Но рана оказалась смертельной. “Не хочу умереть в постели, предпочитаю погибнуть стоя в жарком бою”, — высказал как-то Черняховский желание. Он умер именно так, как хотел.

На пути в госпиталь Черняховский скончался. Я видел, как закрылись глаза командующего. Глядя в ставшее таким спокойным лицо генерала, я, не сдерживая слез, думал: «Почему он назвал меня “душа Алеша”»? И вдруг вспомнил, что Багратион своего адъютанта называл “душа Алеша”. Да, Багратион умер на руках у Алеши Алферова. А Иван Данилович — на моих руках. И надо же было такому случиться!..»

Прощание боевых друзей с Черняховским проходило на командном пункте фронта.

…В зал вносят боевые знамена стрелковых, танковых, артиллерийских и авиационных частей, среди них алые полотнища с гвардейскими лентами. К гробу в почетный караул встают Макаров, Покровский, Иголкин, Хрюкин, Барсуков… командующие армиями генералы Крылов, Людников, Галицкий… командиры дивизий, полков, кому обстановка на передовой позволила отлучиться для прощания с любимым командующим. Прошли мимо гроба представители от соединений и частей. Их лица суровы.