Генерал Багратион. Жизнь и война

Как писал Беннигсен, он дал приказ Платову «днем и ночью тревожить казаками неприятельские аванпосты везде, где только к этому представится возможность. Наши казаки исполняли эту обязанность так хорошо, что в первые три дня сняли с неприятельских шкетов и аванпостов двух офицеров и до двухсот рядовых, не потеряв при этом ни одного человека». Тогда французы впервые столкнулись с таким видом военных действий, от которых не было противоядия, кроме внимания и буквального исполнения устава караульной службы — то есть того, чем в полевых условиях обычно пренебрегают, положившись на товарища или на авось. Л. Л. Беннигсен — человек, не склонный восторгаться другими, — пропел казакам настоящую восторженную песнь: «Казаки предохраняют отряды от внезапных нападений, они доставляют сведения о движении неприятельских войск в отдаленном еще расстоянии, с величайшим искусством захватывают в плен всякий раз, когда ощущается необходимость в пленных, чтобы получить какие-либо сведения; ловко перехватывают неприятельские депеши, нередко весьма важные; утомляют набегами неприятельские войска; изнуряют его кавалерию постоянными тревогами, которые они причиняют, а также тою деятельностью, осмотрительностью, бдительностью и бодрствованием, с которыми неприятельская кавалерия обязана отправлять постоянно свою службу, чтобы не быть захваченными врасплох казаками. Кроме того, они пользуются малейшей оплошностью неприятеля и немедленно заставляют его в том раскаиваться»49. Неслучайно с большой озабоченностью маршал Ней писал в январе 1807года Сульту: «…Ктому же меня сильно донимают казаки»50. А сам Наполеон, раздосадованный известиями о проделках казаков, назвал их «посрамлением рода человеческого» — «lа honte de Ilespelce humaine»51.

Посланник, пропахший порохом

Пока русская армия недолго стояла под самым Кенигсбергом, а ее солдаты и офицеры приходили в себя после труднейших переходов и боев, в Главной квартире разыгрывалась драма. Беннигсен был талантливым полководцем, но плохим организатором военного дела, к тому же недостаточно волевым и авторитетным военачальником, которому не доверяли многие генералы. Некоторые из них слали в Петербург письма, в которых осуждали действия своего главнокомандующего, не сумевшего, по их мнению, сразу же после сражения при Прейсиш-Эйлау, «добить Боунапарте». Вероятно, Беннигсен очень болезненно воспринимал критику, ибо известно, что с прибывшим в армию генералом Кноррингом у него чуть было не произошла дуэль — вещь немыслимая в военное время в Главной квартире. Споры в генералитете достигли такой остроты, что, приехав в Кёнигсберг, Беннигсен послал в Петербург флигель-адъютанта Бенкендорфа с просьбой к государю дать ему отставку с должности главнокомандующего.

Тут кажется примечательным, что, отослав к государю Бенкендорфа, Беннигсен следом отправил для личного свидания с императором и нашего героя — князя Петра Ивановича Багратиона. Формально тот был послан, как писал позже Беннигсен, за помощью (чтобы «двинуть ко мне все войска, оставшиеся свободными в России»). На самом же деле Багратиону предстояло изложить государю истинное положение вещей в армии.

Обед с Багратионом.