Генерал Багратион. Жизнь и война

Как не вполне справедливо писал Рибопьер, «Багратион поехал с секретным рапортом, который был мною составлен и написан и который произвел такое впечатление на государя, что он отправил в армию Н. Н. Новосильцова, самого приближенного к себе человека, чтобы восстановить порядок и дисциплину. Таким образом, имею полное право сказать, что я уничтожил затеянный против главнокомандующего заговор»51. На самом деле лавры в успехе этого дела полностью принадлежали Багратиону. Он дал государю «победную» (выгодную, кстати, и ему самому) интерпретацию событий в Восточной Пруссии, и Беннигсен вскоре получил подтверждение благосклонности Александра. Это выразилось как в щедрых наградах: Бенкендорф привез Беннигсену знаки ордена Святого Андрея Первозванного, так и в отзыве из Главной квартиры недругов главнокомандующего — генералов Кнорринга и Толстого. Слух, касавшийся Толстого и переданный Ермоловым, подтверждается замечанием, сделанным Беннигсеном в своих записках: «На место дежурного генерала графа Толстого я назначил генерал-майора Фока». Позже пострадал и другой противник главнокомандующего — Остен-Сакен: он был отдан под суд за нарушение дисциплины и субординации. Так враги Беннигсена были посрамлены, а его запросы, касавшиеся снабжения и усиления армии, сразу же удовлетворены. Как писал Ф. Булгарин, «Прейсиш-Эйлауское сражение праздновали в России как самую блистательную победу, и в память ее учрежден особый знак отличия, золотой крест на Георгиевской ленте, которым украшены были отличившиеся офицеры: он прибавлял им три года службы. 13 февраля 1807 года учрежден солдатский Георгиевский крест, и вскоре за сим обнародовано высочайшее повеление, чтоб вдовам и детям воинов всех чинов, падших на поле брани, производить жалованье их мужей и отцов». Эта была редкостная, невиданная прежде милость. Возможно, Александр подражал Наполеону, который сразу после битвы при Аустерлице усыновил и удочерил всех детей, потерявших своих отцов-воинов, на поле боя. «Прейсиш-Эйлауский крест, — писал Ф. Булгарин, — это истинный монумент русской славы», и завоевать его было очень непросто, ибо условия сражения были ужасающими54. Впрочем, в точно таких же условиях воевали и французы.

Отпечаток этих событий остался и в камер-фурьерском журнале первой половины 1807 года. 11 февраля журнал фиксирует присутствие Багратиона за обеденным столом императора и императрицы. Там же сидели цесаревич Константин Павлович, сестра императрицы принцесса Баденская, герцог и герцогиня Вюртембергские, а также «приглашенные к императорскому обеденному столу особы; находясь между оными генерал-лейтенант князь Петр Багратион, приехавший сего дня поутру из армии, который по высочайшем выходе из внутренних чертогов к обеденному столу имел счастие их императорским величествам быть представлен и приглашен к столу, за которым их величества соизволили присутствовать на 14-ти кувертах»55. Не приходится сомневаться, кто из присутствовавших за этим столом был главным героем застолья и в каком свете он представил боевые действия всей русской армии в январе 1807 года. Через два дня, 13 февраля, Багратион вновь был приглашен в Столовую комнату Зимнего дворца в числе семнадцати избранных персон и сидел рядом с Чарторыйским. По камер-фурьерскому журналу Марии Федоровны видно, что Багратиона приглашала в свое узкое застолье и вдовствующая императрица. За тем же столом, неподалеку от нашего героя, сидела и великая княжна Екатерина Павловна.

Бить так уж бить!

Беннигсен, получив сведения об отступлении Наполеона, по-видимому, решил, как тогда говорили, реваншироваться в глазах своих армейских и петербургских недоброжелателей и дал приказ о наступлении. К этому времени, по французскому примеру, он впервые в русской армии учредил корпуса, причем кавалерия была выделена в два отдельных корпуса, что повысило мобильность войск. В приказе о наступлении было сказано: «Солдаты! Мы отдохнули от тяжких трудов, двинемся вперед, окончим наше дело и победами самыми блестящими и еще более решительными доставим мир вселенной и возвратимся в наше отечество, где среди семейств будем наслаждаться, при счастливом царствовании императора Александра, спокойствием, славою и счастьем».