Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Однако путь через Тифлис сквозь боевые порядки турецко-азербайджанских, а затем и грузинских войск не кажется самым кратким и безопасным, какой мог быть выбран «для отвода глаз». Для объяснения причин перехода Бичерахова на сторону большевиков необходимо, как представляется, обратить внимание на его понимание бакинской власти. Не искушенный в политике казачий войсковой старшина, проведший многие годы на задворках империи, искренне принимал большевиков за представителей законной – «русской», в его понимании, власти.

Весьма обширная частная переписка Бичерахова с поручиком Альхави и братом Георгием за апрель – май 1918 г. рисует Бичерахова и вовсе убежденным сторонником советской власти. Но при этом он бесконечно далек от социалистических идей. «Советскую власть, – пишет он Альхави, – я считаю властью русской ориентации, и в борьбе с немецко-турецкой ориентацией мы можем работать рука об руку»²²⁴. За месяц до заключения соглашения с большевиками, в конце апреля в письме Альхави, Бичерахов заметил по поводу большевиков: «Мне по пути с тем, кто понимает необходимость придерживаться русской ориентации»²²⁵. Такую же точку зрения он высказывал и в частной переписке со своим братом²²⁶. Похоже, что решимость большевиков противостоять турецкой агрессии, понимаемая (и подаваемая самими большевиками) как патриотический акт, направленный на сохранение единства страны, стала главным фактором в принятии Бичераховым решения вмешаться в кавказские дела. «Вначале я хотел просто довести отряд и корпусное имущество до Северного Кавказа, а теперь решил помогать всем, кто против германо-турок», – писал он²²⁷.

Как уже отмечалось выше, восприятие Баксовета как правительства, представляющего и защищающего «русские» интересы, в тот период было практически повсеместным, особенно на фоне центробежных ультранационалистических тенденций, приведших в мае 1918 г. к развалу Закавказской Федерации и образованию независимых государств Армения, Азербайджан и Грузия. Большевики же оказались единственной значимой политической силой, выступившей против отделения Закавказья от России. В таком же ключе, между прочим, понимал бакинскую власть и непосредственный начальник Бичерахова – генерал Н.Н. Баратов²²⁸. Как сообщал 14 апреля один из корреспондентов Бичерахова, «волею судьбы большевики оказались в роли защитника русского дела на Кавказе и оплотом против мусульмано-турецкого нашествия»²²⁹.

Вполне можно допустить, что именно такой образ бакинской власти через слухи и отрывочные сведения доходил до далекой Персии. И дилетант в политике, вполне вероятно, не имевший о большевистской доктрине никакого мнения, войсковой старшина Бичерахов посчитал, что ему достаточно того, что большевики защищают русские интересы.

25 мая Г.Н. Корганов от имени Бакинского Совнаркома обещал Бичерахову принять все его условия (главное из них – «полное и безраздельное командование всеми вооруженными силами и флотом» Баку²³⁰) и предложил ему должность главнокомандующего Кавказской Красной армией²³¹. Таким образом, первоначальные полномочия, предложенные Бичерахову, были значительно расширены.

Перед заключением соглашения Бичерахов лично явился в Баку в сопровождении только двух казаков²³². Он представил Баксовнаркому «памятку» о своем отряде, в которой еще раз декларировал общность геополитических интересов на почве сопротивления германо-турецкой агрессии, предупредив, однако, что конечная цель отряда – Кубань и Терек, где он должен расформироваться. Он обещал помощь советской власти, но попросил «ни отряд, ни меня не привлекать ни к политической, ни к социальной, ни к национальной борьбе»²³³. Такое дистанцированное партнерство устраивало обе стороны. Особенно были довольны большевики: они получили отряд и талантливого командующего, не требующего в обмен ни власти, ни денег.

Вполне возможно, что окончательное решение о военном союзе было принято и раньше, однако выдвинуться из Казвина в Энзели Бичерахову не позволяли полное отсутствие бензина и масел, необходимых для обширного автопарка бичераховцев (в июле 1918 г. только марок автомобилей в отряде насчитывалось 14)²³⁴. Ирония состояла в том, что Баксовет располагал неограниченными запасами горючего и масел и готов был предоставить его Бичерахову, однако долго не мог этого сделать из-за отсутствия тары. Первая партия в 1800 пудов бензина и 300 пудов масла была получена помощником Бичерахова поручиком Альхави, однако этого было совершенно недостаточно для переброски всей колонны²³⁵. Нельзя забывать и того, что Бичерахов был связан обязательствами и с англичанами и вынужден был простаивать в Казвине в ожидании прибытия английских подкреплений.

Наконец, 25 и 27 мая отряд выдвинулся из Казвина в Энзели. Первый эшелон под командованием войскового старшины Попко составили: Уманская сотня; Пулеметная команда; Партизанская горная батарея; 1-я конная радиостанция; Полусотня пограничников; транспорт; Кубанская сотня.