Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Что знали о Бичерахове в стане Добровольческой армии? «Слухи о нем доходили до нас уже в Екатеринодаре, но определенного о его деятельности никто ничего не знал, и даже до сих пор не знаю, в какой степени он был генерал, – обобщал впечатления екатеринодарского обывателя морской офицер К.К. Шуберт. – Как бы то ни было, это был человек незаурядного размаха. В Баку он владычествовал довольно долго и сумел объединить вокруг себя все враждебные большевизму круги. Ему подчинились и Каспийская флотилия, и все военные чины, случайно застигнутые в Баку и его районе. Военные действия его по обороне города и прилегающего к нему нефтяного района были довольно удачны. Он располагал значительными средствами, добытыми, как говорят, в Персии. Это тоже привлекало к нему сторонников». «Социал-революционному Каспийскому правительству» приписывались огромные амбиции: оно, как считали в стане добровольцев, «мечтало подчинить своему влиянию весь Северный Кавказ, Черноморье, Кубань»⁶²⁹.

Неизменно очарованные своим начальником чины отряда (Кавказской армии) разносили везде, где оказывались, легенды о Лазаре Бичерахове. «В разное время я встречался с разными его сподвижниками и не могу сказать, чтобы отзывы о нем были особенно неблагоприятны», – свидетельствует К.К. Шуберт. Г.Д. Ивицкий вспоминал, что «приверженцы Бичерахова с упоением рассказывали, как их командующий закуривал в ресторанах тысячерублевыми банкнотами»⁶³⁰. Принимая во внимание такие черты характера Бичерахова, как тщеславие, склонность к позе, широкому жесту, подобные поступки вполне могли иметь место.

Кроме слухов, уже в августе 1918 г. агенты военно-политического отделения Добровольческой армии в Закавказье подробно информировали руководство армии о деятельности Бичерахова в Баку. Сообщалось, в частности, что «в последних числах июля в Баку произошел кризис власти: большевистская власть была свергнута отрядом партизан численностью до 10 тысяч человек под общим командованием полковника Бичерахова, имевшего богатую артиллерию (гаубицы, мортиры и тяжелые орудия), частью из оставленных русскими в Персии, частью привезенных из Красноводска, попавших туда с русского фронта, и большого количества снарядов. Партизаны со взятием Баку получили огромное имущество, Каспийскую военную флотилию, гидроавиационную станцию с исправными аппаратами, много грузовых, легковых и несколько броневых автомобилей, большие запасы интендантского имущества и весь нефтяной район, большей частью годный к эксплуатации»⁶³¹. Данные эти, доложенные генералу А.И. Деникину, несмотря на некоторые неточности, достаточно объективно отражали картину.

Аккумулируя негативное мнение о Бичерахове в Екатеринодаре, К.К. Шуберт сообщал: «Он вел себя маленьким царьком и, не стесняясь (здесь и далее выделено мной. – А. Б.), раздавал чины и императорские боевые ордена… По-видимому, это был чистой воды авантюрист, каковых немало выкинуло на свою поверхность русское безвременье.» Любопытно, что другой свидетель бичераховских награждений, Г.Д. Ивицкий, описал наградную политику Бичерахова в тех же словах: он «не стеснялся производить в чины и щедро раздавал награды императорскими орденами»⁶³².

Этот недостаток скромности делал Бичерахова в глазах общественности авантюристом. Шуберт делал из этих наблюдений любопытный вывод, очевидно и в этом случае транслируя обыденное мнение о Бичерахове: «Мне кажется… он, подобно многим крупным русским людям этой эпохи, действовал исключительно «во имя свое», не во имя Христово, не во имя Царя и Родины. Деятельность его, как бы кипуча и разностороння она ни была, по существу своему была беспочвенна и лишена будущего»⁶³³.

Интересно, что Бичерахов, в свою очередь, был невысокого мнения о перспективах добровольческого движения. О последнем до Бичерахова доносились лишь слухи (в октябре 1918 г. он писал А.И. Деникину: «В целом у меня только слухи о вашей армии»). Первоначально он оценивал добровольческое движение как очередной сепаратистский проект, каковым, впрочем, он считал любую политическую силу, не отвечавшую его упрощенческой концепции «русской ориентации». Летом 1918 г. он писал брату: «Алексеевы, Красновы, Семеновы, Дутовы, Деникины, Скоропадские, свободная Грузия – все это на ложном пути, все это не жизненно»⁶³⁴. К осени достоверных данных о добровольцах не прибавилось.