Генерал де Голль

«Вы, кажется, хотите, — ответил злобно Черчилль, — чтобы мы, англичане, заняли позицию, отличную от позиции Соединенных Штатов?.. Скоро мы освободим Европу, но мы можем это сделать лишь потому, что рядом с нами сражаются американцы. Запомните же: всякий раз, как нам надо будет выбирать между Европой и морскими просторами, мы всегда выберем морские просторы. Всякий раз, как мне придется выбирать между вами и Рузвельтом, я всегда выберу Рузвельта».

И это говорил де Голлю человек, протянувший ему руку помощи в несчастном 1940 году, когда у де Голля не было ничего за душой, когда формально он был просто дезертиром с временным званием бригадного генерала. Сейчас, когда он столь многого достиг, от него отказываются. А он мечтал, что вторжение союзников на французскую территорию будет его триумфом! Но в политике часто не бывает ничего окончательно достигнутого, есть лишь бесконечное движение от одного этапа к другому. Значит, надо продолжать борьбу. Тем более что, в отличие от июня 1940 года, у него за спиной созданное им правительство, небольшая, но своя армия, хотя и ненадежная, но поддержка внутреннего Сопротивления. А завтра наконец у него под ногами будет французская земля…

Затем де Голль и Черчилль отправились в ставку генерала Эйзенхауэра, находившуюся в соседнем лесу в специально построенном легком бараке. Де Голль увидел на стене большую карту Франции, на которой стрелками были обозначены маршруты судов, самолетов, армий, сотен тысяч людей, собранных сейчас в Англии и готовых по первой команде двинуться к французским берегам. Де Голль вспомнил, как весной 1942 года он разработал и передал союзникам примерно такой же план. Эйзенхауэр подробно и ясно объяснил сущность предстоящей операции. Единственное, что оставалось неопределенным— день и час высадки. Пока погода не благоприятствовала ей. На море было слишком сильное волнение, опасное для мелких судов. Эйзенхауэр спросил де Голля, не отложить ли начало операции. Де Голль не советовал этого делать.

Беседа уже заканчивалась, когда Эйзенхауэр протянул де Голлю листок с текстом проекта его обращения к народам Европы, с которым он выступит по радио в день высадки. Эйзенхауэр попросил де Голля ознакомиться с ним и высказать свои замечания, которые он учтет. Де Голль быстро прочитал текст и был поражен. Обращение к народам Норвегии, Бельгии, Голландии и Люксембурга не содержало никаких политических моментов, поскольку все эти народы имели законные правительства, находившиеся в Англии. Совсем иначе звучало обращение к французскому народу. Ему предлагалось выполнять все приказы союзного командования, выступающего в качестве высшей власти, до тех пор пока французы сами не выберут своих представителей и свое правительство. О Временном французском правительстве во главе с де Голлем даже не упоминалось.

Подтверждались наихудшие опасения де Голля. «Хотя перед нами открывалась светлая перспектива битвы, — вспоминал он, — на нее уже легла черная тень коварства». Заявив Эйзенхауэру, что проект воззвания его совершенно не удовлетворяет, де Голль на другой день, 5 июня, направил главнокомандующему исправленный текст. Но ему сказали, что уже поздно, что воззвание напечатано в огромном количестве экземпляров и ночью будет разбрасываться с самолетов над территорией Франции.

В этот же день де Голлю сообщили, что 6 июня, в день высадки союзников на континенте, состоится специальная радиопередача, в которой с обращением к своим народам выступят норвежский король, голландская королева, герцогиня люксембургская и премьер-министр Бельгии. Затем генерал Эйзенхауэр прочитает свое обращение. После всех предлагалось выступить де Голлю с призывом к Франции. Генерал заявил, что он не желает участвовать в этом спектакле. Если он выступит после главнокомандующего, то тем самым создаст впечатление, что присоединяется к его воззванию, в то время как он с ним решительно не согласен. Де Голль заявил, что если он выступит, то только отдельно и в другое время.